Сага о Гудрид

– Похоже, мы вторглись в их земли, во внутренней части фьорда, – там в море впадает большая река. Несколько дней мы жили на берегу, в палатках, чтобы передохнуть и наловить рыбы. Однажды утром мы проснулись и увидели, что к берегу плывет множество кожаных лодок; в них стоят скрелинги и гремят трещотками: их шум-то нас и разбудил. Мы повернули белой стороной наши щиты и вышли им навстречу. Они сразу же поняли, что мы не собираемся сражаться с ними, и поплыли своей дорогой. А нам пришла пора возвращаться домой и рассказать вам, что мы видели. Теперь очередь Бьярни плыть в новые земли.

– Эта новая страна действительно такая большая, как говорил Лейв? – спросила Гудрид, когда наконец Карлсефни улегся, а Снорри уснул в своей люльке.

Карлсефни довольно усмехнулся, откинувшись на подушки.

– Да… Какая удобная у нас кровать! Да еще и жена под боком, – он прижал Гудрид к себе, зарывшись лицом в ее длинные волосы. – Страна действительно большая, и в ней есть пригодные и непригодные для возделывания земли. А потому нам не следует торопиться туда.

– А как же скрелинги?

– Нам надо выждать и посмотреть, что будет дальше. А теперь я хочу подумать о другом.

Едва Гудрид уснула, как захныкал Снорри. Она встала с постели и взяла мокрого малыша из люльки. Дав мальчику грудь, она снова легла под овчину. Карлсефни занял больше половины постели, и лежать с ребенком на руках было трудновато. Снорри еще помнил, как хорошо и просторно было в постели, пока отсутствовал отец, и расхныкался еще больше. Карлсефни сонно заворчал, а Гудрид попыталась успокоить разошедшегося малыша, но это не помогало.

– Положи его в люльку, Гудрид! – сказал Карлсефни. – Нам нужно выспаться.

– Но он голодный!

– Тогда почему же он не сосет?

– Сам спроси у него! – пробормотала Гудрид. Люди, спящие в соседних кроватях, закашляли и заворочались, и она поняла, что многие из них проснулись и слышали ее слова.

– А что ты делаешь, когда он кричит днем? – вздохнул Карлсефни.

– Он почти никогда не кричит. Если сыт и его укачали.

– Мне показалось, что он был не голоден, когда мы легли. Положи его в люльку, я покачаю – отсюда мне легче дотянуться до нее.

Возражать было бесполезно. Гудрид снова перелезла через Карлсефни и положила плачущего сына в люльку, завернув в чистую сухую пеленку и хорошенько укрыв одеяльцем. Только бы он не понял, что она изменила ему: нельзя же слушаться одновременно и ребенка, и мужа!

Натянув на себя одеяло, она прислушалась к мерному поскрипыванию люльки: оно напомнило ей сердитый крик чайки, упустившей мидию. Засыпая, Гудрид думала, почему не зовут свидетелей, когда хозяин, вернувшись домой, вновь забирает права у хозяйки.

Власть Карлсефни была схожа с силой, заставляющей траву пробиваться из-под земли и превращающей цветы в ягоды. Власть его была столь же мирной и неодолимой. Никто не мог возразить ему, когда он предложил Бьярни и его людям подождать с отплытием еще пару дней и всем вместе поохотиться в бухте на кита-белуху.

Они забили так много китов, что вода стала красного цвета. Мяса теперь у них было вдоволь, а китовый жир оказался таким сладким, что даже маленький Снорри пососал кусочек, и личико его блестело от жира и удовольствия. Гудрид не могла понять, в чем дело, когда вечером взяла малыша на руки, чтобы покормить.

– Только недавно я мыла его, и смотрите-ка – он скользкий, как камбала!

Карлсефни отдыхал, лежа на траве вместе с другими, – все сосали сало и обменивались впечатлениями после охоты. Потом он поднялся и подхватил ребенка на руки.

– Я покажу тебе, как надо самому купаться, сын мой!

Заботливо прижав к себе Снорри, он подошел к воде, не обращая внимания на Гудрид, которая кинулась за ними. Так же бережно, как он когда-то снял с жены сорочку в первую брачную ночь, он теперь снял с сына рубашечку и осторожно опустил его в воду. На мгновение Снорри затих, а потом начал плескаться, разбрызгивая воду во все стороны. А Карлсефни держал сына по шею в воде – в кровавой воде, – смывая с него китовый жир и внимательно следя за изменениями его личика. Выйдя на берег, он отдал малыша Гудрид.

– Снорри понравилось купаться, потому что я хотел, чтобы ему это понравилось, – гордо заметил он. – Мой мальчик не испугался ни воды, ни крови.

Бьярни и Торхалл наконец отправились в путь, взяв с собой Арнейд и Гуннхильд. Гудрид с облегчением вздохнула, решив, что вполне управится по хозяйству с одними Эммой и Торкатлой. А эти люди найдут себе хорошие земли и будут чувствовать себя спокойнее в собственных жилищах. И встречаться с ними нужно будет только на пирах и на тингах, как того требует обычай.

Она все никак не могла узнать у Карлсефни, нашел ли он подходящее место для них самих. Всякий раз, когда она заводила об этом разговор, он умолкал и отвечал лишь, что надо дождаться Бьярни и остальных, чтобы посмотреть, что они надумают.