Сага о Йёсте Берлинге

Большие листы белой бумаги влекли Сельму к себе с неудержимой силой. Она пробовала сочинять стихи, пьесы для домашнего кукольного театра, сказки. Почти все это было забыто ею впоследствии, в том числе и курьезная пьеса «Царь Иван Грозный» в стихах, переложенных на мотив веселого вальса. Девушка мечтала напечатать свои стихи, но это ей не удавалось. Мучительно искала она себя на литературном пути. Но пока что Сельма отправилась в Стокгольм, чтобы поступить в учительскую семинарию. Ей уже было двадцать два года. Она с большим увлечением изучала науки, преподававшиеся в семинарии. Казалось, учебники и конспекты лекций оттеснили на задний план ее литературные занятия. Тут и случилось с ней то, что она сама назвала «чудом». Изучение писателей-романтиков — Иоганна-Людвига Рунеберга и Карла-Микеля Бельмана, проникновение в сущность их героев привели Сельму Лагерлёф к мысли о создании своей поэтической сказки о родном Вермланде. Герой Рунеберга — романтический фенрик Столь, или народный образ «известного в Стокгольме часовых дел мастера Фредмана, не имевшего ни часов, ни мастерской, ни приюта», в изображении Бельмана, представились Сельме Лагерлёф не более привлекательными, чем герои изустных сказаний Вермланда.

С воодушевлением Сельма Лагерлёф рассказала в «Сказке о сказке» (говоря о себе в третьем лице), как у нее зародилась первая мысль о написании своей саги: «После того как она прожила месяца два среди серых улиц и стен, с ней случилось нечто удивительное в эту же осень. Однажды утром она шла по улице Малмшильнад с книгами под мышкой. Незадолго перед тем она была на уроке истории литературы. По всей вероятности, на уроке говорилось о Бельмане и о Рунеберге, потому что она думала об этих двух писателях и о тех образах, которые они создали в своих произведениях. Она находила, что добродушные воины Рунеберга и беззаботные собутыльники Бельмана представляли собою самый благодарный материал, который только мог пожелать поэт. И вдруг в голове у нее блеснула мысль: «Тот мир, в котором ты жила в Вермланде, ничуть не менее оригинален, чем мир Фредмана или фенрика Столя.

Если ты только выучишься обращаться с ним, то ты найдешь в нем не менее благодарный материал, из которого можно многое сделать».

Вот каким образом у нее в первый раз раскрылись глаза на сказку.

В эту минуту молодая девушка решила, что напишет сказку о Вермланде, и это намерение ее никогда не покидало. Но прошли многие и долгие годы, прежде чем ей удалось привести в исполнение свое намерение».

Так возник замысел первого крупного произведения Сельмы Лагерлёф — «Сага о Йёсте Берлинге». Писательница работала над этим большим произведением десять лет (1881 —1891). Она была в это время учительницей в Ландскроне, в школе для девочек, напечатала несколько сонетов в журнале, — но все ее мысли неизменно обращались к задуманной ею саге.

2

«Сага о Йёсте Берлинге» — одно из самых оригинальных и причудливых литературных явлений второй половины XIX века. Не только для шведской и скандинавской, но и вообще для всей западноевропейской литературы «Йёста Берлинг» знаменовал собой поворот от господствовавшего тогда натурализма к тому направлению, которое очень условно называют неоромантизмом. Само по себе это название ничего не определяет, — однако оно показывает, что Сельма Лагерлёф и другие представители неоромантики стали искать пути, освобождающие художника от точного, фотографического копирования жизненных явлений. В то время как Август Стриндберг, крупнейший выразитель шведского натурализма в 80-х годах, проповедовал «научный» метод в литературе, славил культ разума и затрагивал социальные проблемы современности, Сельма Лагерлёф шла наперекор этому течению. От современности она обратилась к прошлому, романтически ею идеализированному. Сельма Лагерлёф явилась певцом человеческих страстей, больших переживаний. Все это выражено писательницей в сказочной форме. С этой точки зрения характерно самое название «сага» — сказание эпического характера с известным оттенком загадочности. Недаром Лермонтов в известном стихотворении «Когда волнуется желтеющая нива» говорит о «таинственной саге». Не только в «Йёсте Берлинге», но и во всем творчестве Сельмы Лагерлёф действуют сверхъестественные существа: домовые, гномы, души умерших предков и «тот, чье имя даже опасно называть», — синоним дьявола. Они являются вершителями человеческих судеб, диктуют людям свою волю.