Сага о йорге (СИ)

   Брета родила в начале лета, месяцем позже, чем Марга. На крайнем сроке живот у нее был просто огромным. Помогать принимать роды Вигдис позвала немую Негоду, и еще одну женщину из гарда - рабыню-молочницу Реббеку, потому что подозревала, что у Бреты, как минимум, двойня. А это очень часто, почти всегда - тяжелые роды. Отгородили шкурами закуток в пещере, поставили застеленный чистым полотном настил, на котором разделывали туши животных, вскипятили воды, вымыли тщательно руки. Когда начались схватки, зажгли несколько факелов.

   Первый вышел легко. Мальчик! Крепкий и сильный. Брета даже перестала кричать, измученно улыбнулась, когда Вигдис положила ей на грудь ребенка.

   - Йорги, - прошептала Брета. - Его зовут Йорги.

   А потом началось страшное. Несколько часов Белая мучилась, чувствуя, как разрывается ее тело. Вигдис пришлось запустить руку... И сделать поворот, потому что младенец лежал неправильно. Но вроде все получилось... Показалась голова, в темных волосиках. Второй мальчик вышел поменьше, хиленький и слабенький. Брета уже ничего не могла говорить, только округляла глаза и мычала от страшной боли.

   - Давай, миленькая, тужься, потерпи, еще немного ... - отчаянно просили у Бреты. И все-таки выпросили. Вышел. Перерезали пуповину. Вот он какой!

   Второй мальчик оказался намного меньше, хиленький и слабоватый. Брета уже ничего не могла говорить, только округляла глаза и мурлыкала от страшной боли...

   - Какой же ты, Лукав...- произнесла Вигдис, хлопая мальчонку по спине. Раздался писк. Живой! Этот тоже - живой.

   Двое младенцев уже лежали в сене, укутанные полотняными тряпками. Но это было еще не все.

   У Бреты еще бугрился живот. Там был третий.

   - Давай, давай! - подбадривала Белую Вигдис. Но сил у роженицы уже не осталось совсем. Она потеряла сознание.

   Вигдис, Реббека и Негода поочередно пыталась привести ее в чувство, так, как всегда это делали во время родов - смазывали виски настойками, подносили к носу тряпки, смоченные в растворах с резкими запахами, похлопывали по щекам... Но ничего не получалась. Из тела Бреты непрерывно струилась кровь, собираясь в лужу на столе и выливаясь на пол.

   - Ну что же ты... Давай, просыпайся! - бились над роженицей повитухи.

   - Ничего не выйдет. Третий ребенок ее убьет... Не родит сама...

   Вигдис почувствовала вдруг, как чужеродная сила, пребывающая ранее в Брете, словно разделилась на две части. Одна часть, несомненно светлая и хорошая, находится уже там, позади, в пеленках на сене, а другая - темная и страшная - еще внутри роженицы.

   "...А потом я впервые убила. Моей внутренней темноте понравился вкус крови, и трепыхание жертвы, и незабываемое ощущение сытости и блаженства, когда ты принимаешь в себя чью-то жизнь! Свет - это моя добыча, и им можно насытиться, вонзая клыки в живое..." - вспомнилось Вигдис. "Меня звали Ханваг. Я была ургой, зверем - оборотнем, ожившей тенью человеческих страхов и ненависти..."

   В это время живот Бреты зашевелился. Из разорванной и окровавленной плоти показался третий младенец. Казалось, что этот кусочек плоти старается вылезти сам, без помощи матери. Появилась головка...

   - Давай! - Вигдис кинулась, прихватила, высвобождая дитя. И почувствовала, что что-то не так. Едва дотронувшись к младенцу, Виг ощутила словно волну неприязни, будто помутнение у себя в голове, как будто ей в руки вдруг вылилось черное и ледяное. Нет, тельце ребенка было обычным, теплым, но от него Вигдис ощущался внутренний холод; сразу заныло в затылке, свело судорогой лопатки, укололо ледяной иглой в сердце.

   Повитухи продолжали высаживать дитя... И вот оно появилось на свет.

   Девочка. Но какая... Все тельце покрыто беловатой шерсткой. На спине, и сзади, на шее - непонятные мелкие наросты, словно безобразная грива. Позвонки на попке переходят в тоненький, но достаточно длинный хвостик. Лицо разглядеть еще было невозможно - сморщенный безобразный комок, но ушки - остренькие, как у зверя. Ноги... как-то странно вывернуты, коленями назад, стопа - как у щенка. Правая ручка... Нет, это не ручки - это звериные лапки. Из-под передней, правой, из подмышки уродливой малюсенькой закорючкой торчит еще одна. Пятилапое чудище.

   Больше всего девочка напоминала большую слепую крысу, или уродливого щенка какого-то неизвестного хищного животного. Она шевелилась и пищала. Изворачивалась с неожиданной силой, пытаясь выскользнуть и вырваться. Великанша Вигдис держала ее на вытянутых руках, не рискуя приблизить к груди.

   - Выродок, - обреченно выдохнула Реббека. Огонь в факелах трещал и колыхался от сквозняков. - От чужеземного воина родился выродок.

   "Меня звали Ханваг. Я была ургой, зверем - оборотнем, ожившей тенью человеческих страхов и ненависти..."

   Вигдис глянула на Брету. Роженица так и не пришла в сознание. Повелительница гарда внимательно и серьезно посмотрела на своих помощниц.

   - Когда она проснется, - если проснется, то ей об этом знать совсем не обязательно. И никому больше вы об этом не скажете. - Вигдис сурово посмотрела на крысеныша у себя в руках. Дрогнула щекой, нервом на скуле.