Сага о Хельги

– А конунга сейчас нет в Сигтуне, он собирает дань с финнов. Но можем мы пойти к Гудбранду Белому и потом к ярлу Эйрику. Они помогут поговорить с Сигрид дочерью Тосте Лесоруба, королевой гётов и матерью конунга свеев. Когда Олафа, ее сына, нет здесь, она вершит все дела. А еще есть молодая женщина Олафа. Ее твой жених, Ингрид, хорошо знает, она от него по всему Боргундархольму бегала.

– Хельги гонялся за женой Олафа? – спросила Ингрид.

Харальд смутился, поняв, что сболтнул лишнее, но потом продолжил:

– Тогда она не была его женой, она и сейчас остается только наложницей. А тогда она была просто пленной вендской девушкой. Ей дали выбрать, с кем провести ночь, и из семи сотен бывалых воинов она выбрала Хельги. Только потом от него сбежала, и он ее только под утро нашел. На Боргундархольме это было. Ну и смеялись же мы над ним. Но Хельги продал ее Олафу, а тот узнал, что отец ее – верховный жрец у вендов. Вот он и взял ее к себе в дом, чтобы на Рюгене у него был союзник. Да и сама Эдла хороша собой и видит будущее, как вёльва.

Ингрид выслушала все молча, но до крови искусала губы.

Тогда Харальд сказал:

– Ну, что-то я много говорю, да все пустое. Пойдемте найдем вашу лодку, да я отведу вас к Гудбранду.

И они пошли на берег, попрощались с Эйнаром, который, конечно же, взял серебро, а потом вместе с Бьёрном, Астрид, Хёгни и маленьким Оддом пошли с Харальдом Зайцем на двор к Гудбранду Белому из Опланда.

По дороге Бьёрн спросил у Харальда, почему Гудбранд Белый и ярл Эйрик – в Сигтуне, а Хельги Торбрандсона здесь нет. На это Харальд ответил, что Кетиль сын Гудбранда остался на зиму в Гардарики собирать пушной налог. А и у белки, и у соболя мех лучше всего в начале зимы. Тогда и листва опадает, становится зверя лучше видно. Хельги – в корабельной команде Кетиля.

Бьёрн спросил, как получилось, что люди ярла собирают пушной налог в Гардарики, и Харальд ответил, что это позволено только этой зимой, в знак большой дружбы между ярлом Эйриком и конунгом Вальдемаром.

Так они дошли до двора большого дома, где жил Гудбранд со своими людьми, и Харальд растворил перед ними ворота.

– Вести и люди из Норвегии! – крикнул он.

На высокое крыльцо вышел Гудбранд.

– Старший брат Хельги Скальда Бьёрн Торбрандсон пешком дошел к нам через горы и озерный край, а с ним его жена и невеста Хельги, – громко, на весь двор объявил Харальд.

Гудбранд позвал Бьёрна и остальных в дом, и за ними вошли несколько воинов, которым любопытно было посмотреть на родню Хельги, о ком знали они только с его слов.

Гудбранд долго расспрашивал их, но, похоже, не много нового от них узнал.

– Говоришь ты, – спросил он Бьёрна, – что Олаф собирает Гула-тинг[45], чтобы заставить креститься все западные земли?

– Так нам сказал Хёгни, вот этот мальчик, – Бьёрн показал на Хёгни.

Хёгни рассказал о том, как был убит Харальд Тордсон.

Гудбранд спросил:

– А дал ли кто-то из сыновей Харальда разрешение, чтобы вы забрали их раба?

– Если бы мы его не забрали, его бы убили Туранд или Торвинд Кабан, так что все равно сыновьям Харальда он бы не достался, – ответила Ингрид.

– Что же, сказано справедливо, – ответил Гудбранд, – только все равно готовьтесь заплатить виру, если сыновья Харальда попросят. А ты, Ингрид, все такая же, как была тогда на тинге, два года назад. Помню я, как ты позвала Гуннара Следопыта, чтобы найти следы и оправдать своего Хельги. Так и теперь – за словом в карман не лезешь.

– Рада я, что помнишь ты меня, Гудбранд Белый, – ответила Ингрид. – Долго мы скитались по горам да лесам и теперь хотим, пусть на время, обрести дом, где Хельги сын Торбранда сможет нас найти, когда вернется из Гардарики. Поможешь ли ты нам в этом?

– Узнаю в тебе решительность твоего отца, да будет ему всегда свежее пиво в палатах Одина. Жаль мне, что не увижу я вновь Одда, не раз бились мы вместе в битвах за ярла Хакона. И ярлу Эйрику помог бы такой воин, даже на одной ноге. Что же до вашей просьбы, то мы здесь не хозяева, но скажем свое слово за вас перед Сигрид Гордой. Да и Хельги она, верно, помнит. Понравились ей тогда его висы.

Бьёрн, Сигрун и Ингрид поклонились с благодарностью. После Гудбранд пригласил их разделить стол с воинами Эйрика сына Хакона.

На следующее утро пришел человек от ярла и сказал, что в полдень их будет ждать в своих палатах Сигрид. Гудбранд посоветовал им одеться получше, потому как Сигрид не любит слабости и бедности. Бьёрн сказал, что в этом случае он вымоет волосы и наденет рубаху, которую ему одолжил Харальд Заяц, а Сигрун и Ингрид очень опечалились, потому что все их платье было уже сильно изношено. Но Харальд сказал, что это не беда, если платье чистое, а остальное можно исправить парой ожерелий и сережек. Так они и поступили.

За малое время до того, как солнце оказалось на юге, Бьёрн, Сигрун и Ингрид встретились с Гудбрандом перед палатами Сигрид. Были те палаты велики, так что пировать в них могли сразу тридцать дюжин воинов. А окружали палаты амбары, поварни и конюшни с коровниками и свинарнями. Всего вдоволь было у королевы свеев и гётов.