Сага о Хелоте из Лангедока

– Вот видите, а вы говорили, что из него не получится сносной прислуги, – торжествующе закричал валлиец. – А вы говорили! Да у него небось все предки были в услужении у благородных господ! Кровь, господа, кровь и происхождение – это все! Кровь! – выкрикнул он еще раз, и Тэм Гили содрогнулся, услышав, с каким удовольствием его господин произносит это слово. А Гури неожиданно успокоился и снова перевел свой тяжелый взгляд на мальчика. – Откуда ты родом, Тэм Гили?

– С Кочковой Ляги... сэр.

Гури запрокинул голову и расхохотался. Греттир с ненавистью смотрел на его горло.

– Как? Как ты сказал, Тэм? С какой Ляги?

Тэм Гили почувствовал, что у него немеют руки, и прошептал:

– Кочковая...

Гури вытер слезы, выступившие на его глазах от смеха, и строго посмотрел на мальчика. Тэм был близок к обмороку.

– Ладно, ступай вон.

Тэм с видимым облегчением удрал в свой темный угол.

– Ну и народ, – проворчал Гури, вновь наваливаясь на печеную утку. – Ляга какая-то, кошмар. Дикари-с. – Он плеснул себе вина. – И вы спросите меня, господа, – продолжал он, хотя господа были далеки от подобных поползновений, – почему это хилое дитя оказалось в Дровяном переулке? Вообразите! – Гури фыркнул, брызнув утиным жиром. – Это существо – опасный мятежник! Его гнали на соляные копи.

– Эта деревня уничтожена после того, как там подавили опасный бунт, – спокойно сказал Гай, отодвигаясь подальше от Гури. – Для меня это не новость, сэр.

Гури с откровенным любопытством посмотрел на Гая:

– И много деревень здесь вот так уничтожается?

Гай кивнул.

– Вероятно, вы слышали о мятеже во Владыкиной Горе, – добавил он. – Впрочем, вам это, должно быть, неинтересно...

– Напротив! – решительно возразил Гури, поставив локти на стол и зарываясь ими в тарелку. – Но разве это не необоснованные слухи?

– Слухи? – не выдержал Греттир. – Хороши слухи! Я был там, когда... – Он прикусил язык, но было поздно: Гури вцепился в него мертвой хваткой.

– Вы были там во время мятежа? Клянусь кишками святого Бернарда! Святые угодники! Я ведь никогда еще не участвовал в настоящем мятеже, а это, – Гури доверительно склонился к уху Греттира, – это становится модным, мой юный друг. Решительно модным! И если я не поучаствую хотя бы в самом захудаленьком восстаньице, это ляжет пятном позора на мою репутацию... – Внезапно, отшатнувшись, валлиец посмотрел на Греттира с недоверием. – Но позвольте! Позвольте, сэр! Для участия в подобном деле необходимо мужество! Безоглядное мужество! Вперед! Ура! – Он ударил по столу кулаком, и полуобглоданная утка подскочила на своем блюде. – Я, как человек, несомненно, им обладающий, позволю себе усомниться, что вы...

Греттир в волнении вытянулся:

– Что? Что вы сказали, сэр?

Длинноволосый успокаивающе похлопал его по плечу.

– О, ничего особенного, дорогой сэр. Возможно, я неудачно выразил свои мысли по-английски...

– Я был там, – мрачно повторил Греттир. – Я стоял и смотрел. И сэр Гай был там. Мы все, все... Они ложились лицом в грязь, а солдаты убивали их. Отвратительное зрелище, сэр...

Он уронил лицо на стол и заплакал.

Гури поерзал на скамье, устраиваясь поудобнее. Из угла на него с нескрываемым страхом смотрел Тэм Гили.

– Ну и зря, сэр Гай, – сказал наконец Гури и почесал жирным пальцем ухо. – Напрасно вы, в натуре, столько народу положили. Они еще послужили бы вашей веселой Англии. Ох, до чего она веселая, ваша Англия, обхохочешься!

Гай поднялся. Часы на ратуше пробили полночь.

– Господа, – произнес Гисборн сдержанно, – я вынужден расстаться с вами, несмотря на приятность компании и легкость выпивки. Мне пора в караул.

Он пожал Длинноволосому руку и чересчур твердой походкой направился к выходу. Гури с непонятной нежностью посмотрел на страдальческое лицо Греттира, лежащего щекой на столе. Во сне губы юноши вздрагивали. Гури отвернулся и негромко позвал:

– Тэм Гили! Мальчик выбрался из своего угла. – Сбегай к хозяину и скажи, чтобы помог этому господину. Его необходимо освежить и отправить домой.

Тэм убежал. Гури облокотился на стол и о чем-то тяжко задумался. За его спиной возник хозяин, Гури поднялся, демонстративно бросил на стол золотой.

– Позаботься об этом высокородном лорде, – распорядился он и, оскалившись, добавил омерзительным голосом: – А то я сам о тебе, в натуре, позабочусь.

Гури двинулся по лестнице на второй этаж к своим апартаментам, прихватив по дороге за шиворот окончательно запуганного Тэма с Кочковой Ляги.

Ночью Ноттингам, как и все обычные европейские города, ощетинивался перегородками, воротами, заборами и наводнялся большим количеством стражников, призванных охранять покой честного обывателя. Честный же обыватель, чувствуя постоянную заботу о своем благе, не вылезал по вечерам из дома и сидел в тепле и уюте. И то верно: зачем по глупости шастать по улицам?