Сага о Копье: Омнибус. Том I

Пятнадцатифутовая баржа с возрастающей скоростью скользила вниз по слякоти. Вчера, во время подъема, в земле была уже прорыта канава, и теперь паром съезжал по ней вниз, поднимая перед собой фонтан грязи. Паромщик проиграл на своем горне кавалерийский марш.

— Это безумие! — воскликнула Тералинд. — Он разлетится на куски.

Оглянувшись, Ситас увидел, что женщина оставила своего прикованного к креслу мужа и вместе с Ульвиссеном подошла ближе к склону. Как того требовала вежливость, он попытался успокоить ее:

— Это обычное дело. Не бойся, госпожа, судно построено крепко.

И он молился Матери, чтобы это оказалось правдой.

Плоская корма баржи ударилась о воду, подняв гигантскую волну. Затем судно полностью соскользнуло в реку, оставив за собой шлейф грязи.

Черепаха неуклюже двинулась к реке. Когда рептилия проползала мимо, слуги, разбиравшие палатку, бросились врассыпную. С невозмутимым спокойствием гигант развернулся и двинулся вниз, Скользкая грязь под ногами не мешала ему ползти по склону. Когда хозяин протрубил сигнал, черепаха спокойно вошла в воду и позволила снова привязать себя к барже.

Через час посольство было готово к отправлению. Когда все направились по вымощенной мрамором дорожке к воде, ветер утих и вскоре совсем прекратился.

Эльфийский капитан покачал головой.

— Затишье скоро кончится, — осмелился он заметить.

— Снова пойдет дождь? — спросил Ульвиссен.

— И ветер подует, — добавил Ситас.

Посол и его свита прибыли на остров без происшествий. На берегу их ожидало трое носилок и две повозки, запряженные лошадьми. Волны разбивались в пыль о причал, забрызгивая несчастных носильщиков, стоявших около портшезов. Позабыв о церемониях, посла поспешно запихнули в одни носилки, госпожу Тералинд — в другие, а Ситас забрался в третьи. Повозки были предназначены для багажа. Все остальные должны были идти пешком.

Войдя к себе, Ситас был поражен. Окна были закрыты ставнями — шел дождь, — и в полутемной комнате, без света, его ожидала Герматия.

— Итак, ты дома, — раздраженно начала она. — Стоило дело того?

Ее угрожающий тон не предвещал ничего хорошего. Без всякой причины Ситас почувствовал гнев, и это его удивило.

— Я должен был это сделать, — мягко ответил он. — Но все получилось хорошо. Мы показали людям, из какого теста сделаны эльфы.

Она задрожала и, пройдя мимо принца, приблизилась к закрытому окну. Просачиваясь сквозь щели в ставнях, на холодный мраморный пол стекал дождь.

— И из какого же теста сделан ты? — вспыхнула Герматия.

— Что ты имеешь в виду? В чем дело?

— Ты рисковал жизнью ради этикета! А обо мне ты хоть подумал? Что бы сталось со мной, если бы ты погиб?

Ситас со вздохом опустился в кресло, сплетенное из побегов клена.

— И в этом причина твоей тревоги? Не похоже на тебя, Тиа. В конце концов, никакой опасности-то не было.

— Да брось ты свое проклятое спокойствие! Ты все никак не желаешь уразуметь, о чем я тебе толкую. — Герматия повернулась к наследнику престола и прошипела сквозь стиснутые зубы: — Время, когда я могла родить ребенка, прошло, и мы его упустили.

Ситас, наконец, понял. Хотя эльфы могут жить как муж и жена тысячу лет, они способны к рождению ребенка только три или четыре раза за всю жизнь. Эти периоды нерегулярны; даже врачеватели, жрицы Квенести Па, не могут предсказать их более чем за день-два.

— Почему ты мне раньше не сказала? — смягчившись, спросил Ситас.

— Тебя здесь не было. Ты спал отдельно.

— Со мной так трудно поговорить?

Она сжала край вышитого воротника.

— Да, так трудно.

— Тебе не составляет труда получить от других то, что нужно, — небрежно продолжал Ситас. — Ты собираешь подарки и комплименты, словно ребенок цветы на лугу. Почему ты со мной не можешь поговорить? Я твой муж.

— Ты тот, за кого я вышла замуж, — поправила она, — а не тот, кого я любила.

Ситас резко поднялся:

— Я услышал довольно. Впредь ты…

Она двинулась к нему:

— Ты хоть раз меня выслушаешь? Если ты намерен и дальше рисковать своей жизнью из-за ерунды, ты сначала должен завести ребенка. Тогда наш брак будет иметь какой-то смысл. Наследнику нужен наследник. Тебе нужен сын; мне нужен ребенок.

Принц сложил руки на груди; он был несколько недоволен ее мольбами, и это смущало его. Почему ее просьба раздражает его?

— Может, в том, что так случилось, есть мудрость богов, — ответил Ситас. — Сейчас не лучшее время заводить семью.

— Как ты можешь так говорить?

— Это воля Матери. Моя жизнь не принадлежит мне. Я живу для народа. Со всеми этими неурядицами на западе я, может, буду вынужден взять в руки оружие для защиты дела Пророка.

Герматия горько рассмеялась:

— Ты — и воин? Ты говоришь не о том брате. Кит-Канан — вот кто воин. Ты — жрец.

— Кит-Канана здесь нет, — холодно произнес Ситас.

— Молю Астарина, чтобы он оказался здесь! Он бы не оставил меня прошлой ночью! — огрызнулась Герматия.

— Довольно! — Ситас направился к двери и официальным тоном промолвил: — Госпожа, я искренне сожалею, что упустил время, но дело сделано, и от сожалений о прошлом легче не станет.

Он вышел, а Герматия, оставшись одна, разразилась бурными рыданиями.