Сага о Кугеле

— Произошла серьезная неприятность, и нашему каравану нанесен огромный урон. И все же не имеет смысла указывать обвиняющим перстом. Я сделал расчеты и посоветовался с доктором Лаланком. Полагаю, через четыре дня мы дойдем в Каспара-Витатус, где поправим наши дела. А до тех пор я надеюсь, что никто не терпит чрезмерного неудобства. Последнее замечание. Сегодняшние события уже в прошлом, но на нас тяжелым камнем лежат еще две загадки — исчезновение Иванелло и Эрмолде. Пока эти тайны не раскрыты, все должны соблюдать осторожность! Никуда не ходите поодиночке! Если заметите какое-нибудь подозрительное обстоятельство, ставьте меня в известность немедля.

Накрыли ужин, и компанию охватила атмосфера какого-то почти неистового веселья. Саш, Сказья и Рлайс продемонстрировали странный танец, состоявший из прыжков и скачков, и через некоторое время всем стало ясно, что они изображали ветряных дьяволов.

Клиссума вино привело в приподнятое настроение.

— Разве не чудесно? — воскликнул он. — Это превосходное вино стимулирует деятельность всех трех частей моего разума, так что пока одна из них смотрит на это пламя и Илдишскую пустошь за ним, другая сочиняет восхитительные оды, тогда как третья сплетает гирлянды из воображаемых цветов, чтобы прикрыть наготу пробегающих мимо нимф, также воображаемых!

Экклезиарх Гольф Раби выслушал слова Клиссума с неприкрытым неодобрением и влил в свое собственное вино четыре, а не три, как обычно, капли аспергантиума.

— Неужели необходимо вдаваться в такие неумеренные крайности?

Клиссум поднял трясущийся палец.

— Если цветы самые что ни на есть свежие, а нимфы сговорчивые, то мой ответ — решительное «да»!

— В Коллегии мы полагаем, что созерцание даже небольшого числа бесконечностей — само по себе достаточная стимуляция, по меньшей мере для человека культурного и тактичного, — строго перебил его Гольф Раби.

Он отвернулся и возобновил свой разговор с Перруквилом. Клиссум в шутку посыпал спину Гольфа Раби какими-то сильно пахнущими сухими духами, что привело аскетического экклезиарха в изумленное замешательство. Но по мере того как угли подергивались пеплом, настроение компании снова стало падать, и спать они отправились с большой неохотой.

Вармус и Шилко теперь занимали на «Аввентуре» койки сгинувших Иванелло и Эрмолде, а Кугель так и остался в своей палатке. Ночь была тиха. Кугель, несмотря на всю свою усталость, не мог уснуть. Наконец наступила полночь, ознаменовавшаяся приглушенным боем корабельных часов.

Кугель задремал. Прошло некоторое время. Проснулся он от какого-то звука, сразу же заставившего его насторожиться. Минуту Кугель пролежал, вглядываясь в ночную тьму, затем, сжав меч, пополз к выходу из палатки. Огни на топе едва освещали палубу. Кугель не увидел ничего необычного. До него не доносилось ни звука. Что же его разбудило?

Еще минут десять Кугель, скорчившись, сидел у выхода из палатки, затем медленно улегся на подушку.

Он не спал. Еле слышный звук коснулся его ушей: щелчок, скрип, скрежет… Кугель снова выполз из палатки.

Огонь на топе отбрасывал множество теней. Одна из них шевельнулась и украдкой скользнула по палубе. Кугелю показалось, что она несет какой-то тюк.

При виде этого по спине у Кугеля побежали мурашки. Тень метнулась к ограждению и очень странным движением выкинула свою ношу за борт. Кугель на ощупь забрался в палатку за мечом, затем выполз на бак.

Он услышал царапанье. Тень слилась с другими тенями и сделалась неразличимой. Кугель сжался в темноте, и через некоторое время ему показалось, что он различил слабый крик, резко оборвавшийся.

Звук больше не повторился.

Через некоторое время Кугель забился обратно в свою палатку и бодрствовал в ней, не решаясь шевельнуться и страдая от холода. Так он и заснул, не закрывая глаз. Малиновый луч восходящего солнца ударил прямо в его открытые глаза, заставив резко очнуться. Охнув от боли в затекших мышцах, Кугель распрямился, облачился в свой плащ и шляпу, привесил к поясу меч и поковылял вниз на главную палубу. Вармус только что слез со своей койки, когда в его дверь заглянул Кугель.

— Что тебе? — буркнул Вармус. — Неужели мне не дадут времени даже поправить одежду?

Кугель сказал:

— Прошлой ночью я кое-что видел и слышал. Боюсь, мы можем обнаружить еще одну пропажу.

Вармус охнул и выругался.

— Кто?

— Не знаю.

Вармус натянул башмаки.

— Что ты видел и слышал?

— Я видел тень. Она бросила в заросли какой-то тюк. Я слышал какой-то щелчок и скрежет двери. Потом раздался крик.

Вармус надел свой грубый плащ, затем нахлобучил поверх золотистых кудрей плоскую широкополую шляпу и похромал на палубу.

— Полагаю, прежде всего надо пересчитать присутствующих.

— Всему свое время, — сказал Кугель. — Давайте сначала заглянем в тюк, который может сказать нам многое или ничего.

— Как хочешь.

Двое спустились на землю.

— Ну, где же те заросли?

— Вот здесь, за корпусом. Если бы я не увидел этого броска, мы бы ни о чем не узнали.