Сага о Лейве Счастливом, первооткрывателе Америки

– Но в награду за твое бесстрашие я откладываю казнь до рождественской недели… нет, не могу убить тебя на Рождество Христово… до понедельника пасхальной недели. Если до рассвета этого дня ты и твои люди не станете христианами, висеть вам на виселице. До тех пор тебе следует дать слово, что ни ты, ни твои люди не покинете этот берег и что ты будешь хорошо усваивать слова своей прекрасной учительницы, – он кивнул в сторону Норны. – Вы все будете желанными гостями в моей усадьбе.

Радостные возгласы одобрения заглушили шипение недовольных мягкосердечностью короля.

Переполненный благодарности Лейв с трудом оторвал свой взгляд от Норны, дотронулся до руки короля и дал обещание не предпринимать попыток к бегству.

– Мне не хотелось бы уронить себя в глазах такого великодушного человека, – сказал он. – Но я не могу обещать, что не постараюсь избежать вашей виселицы.

– Об этом позабочусь и я, – уверенно добавила Норна и улыбнулась.

– Да, моя милая, жизни этих людей целиком и полностью в ваших ручках, – засмеялся Олав. – Почему бы не взять их сразу под свое крыло и не начать регулярные занятия?

Норна ликовала, она повернулась к Лейву.

– Вы пойдете со мной сейчас?

Лейв перехватил одобрительный взгляд Ульва, остальные тоже были согласны.

– Да, если вы начнете с того, что нарушите наш пост.

– Вы должны помнить, что теперь вы мои гости, – сказал Олав, шагая впереди всех к своим палатам. – А гости Норвегии никогда не страдают от недостатка еды и питья.

16. ЛЮБОВЬ ПОБЕЖДАЕТ ТАМ, ГДЕ ПРОИГРЫВАЕТ СИЛА

Присев в укромном местечке королевской гридницы, возле длинного очага, в котором рабы постоянно поддерживали огонь, Норна ждала, когда явится послушать ее рассказ о христианской вере Лейв с Ульвом и дружинниками. Она была одета в яркое платье из красной шерсти, вышитое золотыми драконами, и ее лицо выдавало внутреннюю озабоченность. Беспокойные пальцы ласкали маленький крестик, который висел на цепочке, обвившей шею.

Не то, чтобы Норна пребывала в унынии, но теперь она не чувствовала былой уверенности, что сумеет спасти души, а значит, и жизни гренландцев, во всяком случае, за тот срок, который определил король Олав, поручая их ее заботам. В начале, возможно, из любопытства, они приходили к ней каждое утро. Скорее как сагу, слушали они со вниманием рассказ о том, что Белый Христос есть Бог Любви, что все люди – братья; что люди, помогающие друг другу, счастливее тех, кто враждует и, кстати, отважнее; что более достойно прощать, нежели мстить.

К концу первого месяца язычники признали, что христианское богослужение, с его таинственностью и красотой, с песнопениями и запахом ладана, более привлекателен, чем кровавый, связанный со смертью, обряд жертвоприношений в их храмах. В конце концов они согласились, что если бы каждый человек стремился любить своего ближнего как самого себя, и поступал с другими так, как хотел, чтобы другие поступали с ним, мир превратился бы в самое лучшее для жизни место. Но тут Лейв сказал, что ни один христианин, по его наблюдениям, не придерживается этих заповедей. И король Олав не является исключением. Должно ли, спрашивал Лейв, требовать от него принятия веры, заповедей которой не выполняет даже тот, кто ее проповедует?

На этот вопрос Норна не смогла дать ответа. С тех пор гренландцы были невнимательны на ее уроках, а думали только о своих ежедневных успехах в катании на коньках и в прыжках с льдины на льдину. Дочь ярла подняла голову и вздрогнула. Перед ней стоял не Лейв, а сам конунг Олав. Шапка короля из медвежьей шкуры прикрывала уши, короткая бородка покрылась инеем, куртка из тюленьей шкуры была усыпана снегом.

– Почему вы такая печальная, моя прелесть? – Пока он стягивал меховые перчатки, его дружеский голос эхом звучал под стропилами крыши. – Увижу ли я ваших языческих учеников в белых крестильных рубашках на завтрашней святой мессе в честь Христа?

Норна опустила голову.

– Нет, они плохо поддаются обучению, боюсь, что моя миссия обречена на провал.

– Почему? Разве я не посеял божий страх в их сердцах, когда высадил банду языческих колдунов на отдаленный риф в назидание всем упрямствующим нехристям? Все они простятся с жизнью на скале, когда начнется прилив.

– Нет, конунг Олав, в результате получилось совсем не то, чего вы ожидали. Вместо страха перед такой судьбой, Лейв спросил меня, как может христианский король, который должен быть образцом для подражания, действовать с такой жестокостью, проповедуя братскую любовь, и я не смогла ему ответить.

– Что же теперь делать? Может воздействовать на него, положив на грудь раскаленный железный крест?

Норна в ужасе отпрянула от конунга.