Сага о Рорке

– Ты, старый морж!

– А ты щенок, сын потаскухи!

– Эй вы, закройте ваши пасти! – рявкнул Браги, понявший, что пьяные ярлы свернули на нехорошую дорожку. – От вашей пьяной болтовни у меня пучит живот.

– О чем они спорят? – спросил Рогволод, который не так хорошо знал норманнский язык, чтобы уследить за смыслом перебранки варягов.

– Мой воспитанник и приемный сын Эймунд восхищен красотой твоей дочери, брат, и клянется, что женится на ней, едва кончится поход в Готеланд, – пояснил Браги, – а старый ворчун Вортганг его вышучивает.

– Романеи! – велел Рогволод, протянув виночерпию свою чашу.

К вечеру лихорадка немного отпустила князя, и Рогволод чувствовал себя почти здоровым. Правда, ел он очень мало и с начала пиршества все лучшие куски с опричного блюда подкладывал Браги, который ел с завидным аппетитом и пил без меры. Вина старый князь тоже почти не пил.

– Однажды, много лет назад, я и мой славный побратим, преславный Браги Ульвассон, уже скрепили наше родство узами крови, сочетав браком ярла Рутгера, брата Браги, и мою дочь Мирославу, – начал князь, поднявшись со стола[46] и держа в руке чашу с вином. – Боги вразумили нас. Этот союз прекратил кровавую войну между нашими родами, дал нам мир. Мы стали не только добрыми соседями, но и родичами, и все вы свидетели, что жили мы с братьями нашими варягами долгие годы в мире и любви. Ныне мыслю закрепить братство наше новым брачным союзом. Если будет на то воля богов, то пусть дочь моя Яничка станет женой ярла Эймунда. Пью за их будущее счастье, за их потомство!

– Хэйл! – заорали викинги, гремя ковшами и чашами в буйном восторге.

– Слава! – подхватили словене.

Затрубили в рога. Красный от радости и смущения Эймунд поднялся с места, благодарил, бормотал что-то. Со всех сторон на него сыпались самые непристойные пожелания. Что же до Янички, то краска покинула ее лицо, все тело одеревенело и стало непослушным – только руки нервно ломали жареного бекаса на блюдце. Она слышала эти поздравления, эти пожелания и готова была бежать вон, спасаться от этих людей.

– Исполать[47] князю Рогволоду! – зычно провозгласил кто-то из гостей, и собрание подхватило этот крик, заглушаемый ревом рогов и звоном ковшей.

Лицо Рогволода будто озарилось изнутри мягким сиянием. Он выпил романею, заговорил вновь:

– Свадьба – дело хорошее, радостное, и все мы не прочь погулять на ней. Но слушайте мое княжеское слово. Не со сватовством одним прибыли сюда братья-варяги. Великое лихо творится у края земель наших на закат солнца. Свирепый и беспощадный враг пришел в страну соседей наших – готов. Королева готов, сестра моего побратима Браги, попросила помощи, и варяжская дружина скоро отправится на выручку королеве. Пристало ли нам, братия, оставаться в стороне, когда други и союзники наши ополчились на рать? Посему вот мое решение. Скреплены мы побратимством с варягами, их враг становится врагом нашим. В помощь преславному Браги посылаем мы дружину из охочих людей числом в пять сотен, а возглавят ее сыны мои Боживой, Первуд и Горазд.

Слова князя взорвали собрание. Большинство из пирующих на дворе были дружинниками – решение Рогволода вызвало у молодых княжеских гридней восторг неописуемый. Поднялся такой крик, что даже рев рогов не мог его заглушить. Дружинники выкрикивали здравицы князю, обнимались с варягами. На губах Браги появилась довольная усмешка.

Впрочем, из семи сыновей князя не все были довольны решением. Княжичи Ведмежич, Радослав и Ярок надеялись, что отец и им накажет идти в поход с варягами. Такой поход означал добычу немалую и уважение дружины. Рогволод же поставил старших братьев над ними, передав охочую дружину им. Седьмой же сын, Выеслав, о том не думал, ибо был слабоумен и улыбался, играя серебряной ложкой.

– Батюшка, а мы? – сказал Ведмежич, поднявшись со своего места. – Ты отдал полк под начало наших братьев, отчего же нам с ними не пойти?

– А кто оборонит нас от хазар, коли придут? – с раздражением спросил Рогволод. – Глуп тот, кто удаляет из земли своей все войско. Часть воев будет здесь, вы мне и пригодитесь.

– А Ратша, батюшка?

– Ратша боил, – резко оборвал князь, – а большим полком командовать должен князь. Сядь, Ведмежич, не суесловь.

– Хорош молодец! – шепнул Ринг Вортгангу. – Здоров, как бык, и силен, сразу видно.

– Но умом не вышел, принародно отцу перечит, – ответил Вортганг. – Не быть ему конунгом у антов.

Младшие княжичи были расстроены и не скрывали своих чувств. Самый младший, четырнадцатилетний Ярок, вообще был готов расплакаться от обиды. Не будет им славы, не будет богатой добычи! Зато Боживой просто светился от счастья. Был в словах Рогволода тайный смысл, и присутствующие его поняли: князь отдавал Боживою дружину, а это многое значило. А если погибнет в сече Боживой, пусть либо Горазд, либо Первуд, первый сын князя от второй жены, возглавляют дружину – и сменят князя, если будет на то воля старейшин антов, если боги на то укажут. Шепот прошел по собранию, гости обсуждали мудрое княжеское решение. Чтобы оживить пир, Рогволод велел позвать скоморохов.