Сага о Северных островах (СИ)

— Руны — это грех! Сколько крови ты пролил? Скольких убил?

— А этот иноземец? Гляжу, он тоже не безрунный.

— Он получил их прежде, чем его коснулась мудрость Набианора. И теперь он всю жизнь будет вымаливать прощение.

— А если вдруг придет какая-нибудь тварь и захочет убить твою семью, тогда тоже нельзя убивать?

— Нельзя. Ибо тварей посылает Бог-Солнце в наказание за наши грехи, и нельзя усугублять свой грех новым грехом. Лучше умереть от клыков и когтей, чем лишить себя звездного блеска.

Мерзкий сарап всё покачивал бородой, радуясь ответам Магнуса.

— Так ведь ты ж помрешь! Какие уж тогда звезды?

— Бог дарует каждому свой путь. Если в этой жизни я раскаюсь и буду жить праведно, тогда после смерти и очищения я смогу взойти на небо.

Я развел руками, не зная, что еще сказать на подобные глупости. Словно жрецы вбили Магнусу в голову ответы на все вопросы. Но я помнил слова Тулле о том, что солнцепоклонники ловки в словах, так как не говорят со своим богом напрямую, как Мамировы жрецы. Легко молоть языком, коли ты не слышишь собеседника. Одно слово Тулле весит больше, чем целый ворох у солнечного жреца.

— «Сокол», — шепнул мне Простодушный.

Я пожал плечами, не понимая, о чем он.

— Хирд, охота, ульверы… Ну же! — толкнул меня Херлиф.

— Знаешь, у нас появился новый корабль, — неуверенно сказал я. — Красавец! На три десятка весел, парусом можно весь сольхус накрыть, каждое весло с узором, с рукоятью в виде птицы. Не плывет, а летит по морю. Настоящий сокол!

Вот теперь конунгова сына проняло. Наконец с его лица слезло скучное благочестивое выражение, и в глазах блеснул интерес, но вслух он ничего не сказал.

— А еще у меня топор от Кормунда, с примесью твариного праха. Сам рубит, даже помогать не надо. Жаль, легковат для меня стал. Сегодня снова к Кормунду ходил, попросил оружие под хельта.

— Я тоже хотел свое…

— Магнус! — окликнул сарап. — Мы еще не прочли все молитвы!

— А еще нам людей в хирд не хватает. Корабль-то вон какой! Мы новых хирдманов набрали, но места на веслах еще есть. Может, посоветуешь кого? Только мы ниже хускарла не берем. Альрик-то уже хельтом стал!

— Да кого советовать… Я только отцовых хирдманов знаю.

Снова вмешался жрец.

— Магнус!

— А то, может, сам к нам пойдешь? У нас ведь кого только нет. Есть и норды из Бриттланда, и настоящие бритты, они даже речь нашу толком не знают, есть полусарап. Серебра получим горы! А коли скальда подберем, так еще и песен о нас сложат немало.

Сарап подошел к Магнусу, очертил круг перед его лицом.

— Успокой свои мысли. Это ли не искушение? Если ты сумеешь противостоять ему, станешь еще ближе к Светозарному. Будь стоек духом, и возможно, когда-нибудь ты увидишь Набианора!

— Это искушение, — пробормотал конунгов сын. — Надо быть стойким.

Я хотел сказать еще что-нибудь, но Простодушный покачал головой и махнул рукой в сторону двери.

Когда мы вышли, Херлиф рассмеялся:

— Какой добрый норд не мечтает стать хирдманом!

— Пока он со жрецом, мы его не вытащим, — вздохнул я.

— Значит, нужно их разлучить. И лучше сделать это чужими руками.

Осталось лишь убедить Рагнвальда, его жену и ульверов, что Магнус должен войти в наш хирд.

Глава 4

Я стоял на корме возле Альрика и недовольно хмурился, глядя на хирдманов. Не ожидал я такой подлянки от Рагнвальда, не ожидал. Зачем только согласился помочь его сыну? Пусть бы и дальше пускал слюни на черноголовых мужиков с выбритыми макушками. Мне-то что? Кто этот Магнус? Брат? Друг? Зять? Я ему ничего не должен, он мне тоже, раз уж отдарился бездновым браслетом.

И хуже всего то, что подобные мысли нужно гнать, иначе конунгов отпрыск никогда не войдет в мою стаю. Выходит, что я даже ненавидеть его не могу, а должен принять, как собрата-хирдмана. И чем быстрее, тем лучше. Иначе я не смогу ощущать себя хёвдингом на своем же корабле.

Конечно, мы не стали говорить Рагнвальду, что у меня есть особый дар, который может прогнать ворожбу. Альрик сказал, что Магнусу нужно оторваться от солнечных жрецов, от заботливой матери, от щедрого отца, стоит испытать волю наших богов, побывать в истинном бою не на жизнь, а на смерть. Сказал, что конунг мог бы отправить сына со своими людьми, но там Магнус будет все равно что у матери за пазухой, ведь каждый будет отвечать за него головой. Другое дело, опытный хирд, не столь близко знакомый с парнем! И при этом у Магнуса там будет друг, приверженец Фомрира. А там уж соленые воды, крепкие ветра, азарт сражений и вольная жизнь хирдмана выбьют из парня всю дурь.

Вряд ли такая речь убедила бы конунга, да помогла жена, взявшая в голову, что она виновна в заблуждениях сына и что только я могу его спасти. И еще история с убийством Гачая.