Сага о Тёмных Тамплиерах

Ветер, не переставая, бил Джейка, пока тот угрюмо брёл от вездехода — функционального, но слабо защищённого транспортного средства — назад к крошечному убежищу, которое служило одновременно и жилым помещением, и центром связи. Надо было пройти всего несколько метров, но и столь короткий путь всегда растягивался словно на десяток километров — был ли на улице мороз, как сейчас, или стояла невыносимая полуденная жара. От яростного ветра походка становилась неустойчивой, покачивающейся, как у пьяного, а взгляд сквозь защитные очки был прикован к убежищу, приближавшемуся с каждым шагом. Археологи надевали скафандры примерно за три часа до заката, когда температура падала быстрее, чем боевой дух, и Джейк был уверен, что они неисправны. Все до единого. Потому что ему всегда было в них холодно. Всегда. Всего два раза в сутки наступали короткие десятиминутные периоды, когда он не чувствовал ни сильного холода, ни жары, и Джейк считал, что живёт только в эти мгновения.

Ветер завывал как… как что-то завывающее. Он устал настолько, что даже не смог подобрать сравнение. Он протянул руку в перчатке и наконец — наконец-то! — коснулся двери, повернувшись так, чтобы как можно лучше защитить себя от сбивающего с ног ветра и суметь-таки набрать ключ-код дрожащими пальцами. Джейк не видел панель — окуляры заиндевели. Они были сломаны, как и скафандры. Ворча, он снял очки, сощурившись от холода и ветра, ввел код и захлопнул дверь, оставив очередную морозную ночь за спиной.

Яркий свет ламп, которые автоматически зажглись, как только открылась дверь, причинял боль после темноты гелгарийской ночи. Джейк на мгновение зажмурился и сбросил перчатки на пол, продвигаясь в теплоту убежища. Он моргнул.

— Вот дерьмо.

Одна из крошечных, пылающих синих десятиножек в поисках тепла пыталась заползти к нему в глаз, как обычно, — и как только они выживали в местах, где не выживал никто другой, но с этим пусть разбираются энтомологи. Джейку потребовалось некоторое время, чтобы отыскать её и раздавить мозолистыми пальцами, прежде чем он решил пройти дальше и проверить, не было ли каких-нибудь сообщений. Обычно их не бывало. У Джейка еще оставалось несколько людей, которых он считал друзьями, до того, как зерги сожрали Мар-Сару, а за ними пришли протоссы — закончить работу. Теперь он ничего не ждал. Но у некоторых членов его команды еще оставались родственники, которые старались поддерживать связь.

Однако Джейк замечал, что чем больше проходило времени, тем меньше сообщений получали его товарищи.

Он устало побрел к видеопанели — устаревшему клубку из покрытого вмятинами металла, спутанных кабелей и лампочек — на ходу снимая покрытую изморозью защитную броню, оберегавшую его тело. Джейк пробежался ладонью по рыжевато-каштановым волосам, и заметил, что на пальцах остались внутренности люминесцентного жука. Ладно, ничего такого, что не сорвал бы ультразвуковой очиститель — пусть и заодно с несколькими слоями кожи, без которых Джейк, пожалуй, вполне сможет обойтись.

На консоли мигал красный сигнал.

Джейк на мгновение закрыл глаза и попытался разобраться, реальны ли красные вспышки или это галлюцинация, вызванная покойной и неоплаканной десятиножкой.

Нет, лампочка оставалась на месте и весело мигала, словно новогодняя елка в каком-нибудь из районов Тарсониса. Когда Тарсонис еще существовал…

Джейка охватила тревога. В последнем полученном сообщении говорилось о том, что мать Лесли Крейна погибла при массированной бомбежке. Разумеется, Лесли не мог вернуться обратно, чтобы отдать последние почести или поддержать разбитого горем отца — транспортный корабль вернется за ними не раньше, чем через восемь месяцев.

Джейк глубоко вздохнул и, приготовившись к худшему, коснулся навязчиво мигающей красной кнопки.

Он удивлённо вскинул бровь, когда на экране вспыхнула эмблема Доминиона. С тех пор как их задницы преподнесли им же на блюдечке, Доминион терранов стал чем-то, не так уж и доминирующим. Джейк слышал, что Менгск был занят восстановлением империи, и четкая эмблема на экране свидетельствовала о том, что они «восстановились» по крайней мере до такой степени, что уже могут рассылать официальные сообщения.

Но за каким чертом кому-то из Доминиона понадобилось отправлять сообщение Джейку или кому-либо из его команды?

Экран мигнул, а затем на нём появилось изображение молодого человека. Светлые волосы спадали на край высокого воротника военной формы. Длина волос — ниже, чем полагается по воинскому уставу — могла говорить о том, что юноша либо «косит» под военного, либо может позволить себе нарушать установленные правила. Серо-стальные глаза, изящные черты лица и сдержанность в поведении — молодой человек был настолько хорош собой, что его нельзя было назвать просто красивым. Джейк поморщился. По его мнению, любой, кто выглядит как с картинки, наверняка имеет завышенную самооценку.

— Добрый день, профессор Ремси, — сказал молодой человек мягким приятным голосом. — Вам может быть незнакомо моё лицо, но не моё имя. Я — Валериан Менгск, сын нашего прославленного императора Арктура.