Сага о Тёмных Воинах

На счастье, в этот момент к станции подошёл поезд, и Флэк зашёл внутрь. Его вагон был пуст, никто не решился зайти туда вместе с Воином. Поэтому весь путь Странник провел в одиночестве и смог немного успокоиться. Пейзаж за окном быстро менялся, становясь светлым и ярким: Флэк видел цветущие поля, яркую зелень садов, иногда белые крыши уютных домиков крошечных поселений. Из окна поезда они выглядели совершенно игрушечными, похожими на иллюстрации в детских книжках. Но это всё – для избранных ценителей, которые по сути таковыми и не являлись вовсе. Нутро почти у каждого жителя Лимана было гнусным, грязным и злым, во всяком случае, таким видел его Флэк. Поезд остановился на знакомой маленькой станции, и Странник вышел. Тем же самым путем, что и неделю назад, он шёл к дому своих родителей, вернее, к тому, что от него осталось. Он не был уверен в своих поступках и желаниях, но знал, что это единственное место во всем Лимане, где он сможет найти хоть какие-то ответы на свои вопросы, где он сможет найти каплю умиротворения.

Солнце поднималось всё выше, и становилось жарко, Флэк пожалел, что его одежда не приспособлена для таких прогулок, но продолжал идти вперед. С точностью до минуты он вспоминал свой последний визит сюда, каждый шаг, каждую мысль. Запах цветущих трав дурманил, погружая его в грёзы. Странно, но Флэк на мгновение начинал верить в то, что ничего не случилось, что сейчас из-за деревьев выглянет приветливый забор и ухоженный дом, а в нём – обязательно будет мать, суетящаяся на кухне, бодрый и веселый отец и, конечно же, милая сестра. Он помотал головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и прибавил шаг.

Никакого дома перед Странником не оказалось, только забор, да обожжённые кусты, торчавшие над ним, как кресты над могилами. Никому не пришло в голову разобрать пожарище, и даже калитка осталась открытой. Флэк стоял рядом с ней, машинально придерживая за ручку. Он пытался заставить себя сделать шаг вперёд, но боялся. Страшнее всего было признавать правду – никого из его любимых и близких людей больше нет в живых. Они перестали существовать, рассыпались в прах. Медленно двинулся Флэк вперед, вспоминая, как истошно рыдал Вик после смерти своих родителей. Почему обязательно нужно терять кого-то, чтобы двигаться вперед?

– Я не просил об этом, – прошептал Флэк. – Зачем вы сделали это? Папа? Мама?

Он достал меч, сжал его дрожащими руками и срубил засыхающий куст сирени около останков дома. Деревце упало, подняв туман из пепла, роняя засохшие лепестки на землю. Флэк судорожно вздохнул и бросился к другим кустам и цветам, растущим вдоль забора. Он срезал их всех, слезы застилали глаза и он вытирал их рукавом, пока совсем не перестал что-либо видеть. Тогда, бросив меч на землю, он опустился на траву и горько зарыдал. Вся накопившаяся горечь, боль, ненависть, желание мести – всё выливалось страшными черными слезами. Флэк не видел этого, как не замечал ничего вокруг. Он знал, что никто не придёт сюда, никто не станет свидетелем его слабости, его горя. Не помня себя от нахлынувшего отчаяния, он поднялся и побрел к пепелищу в надежде отыскать хоть что-то. Продолжая вытирать слезы, он поднимал обгоревшие балки, откидывая их в сторону, разгребал руками кучи пепла и давно остывших углей.

– Ничего, вы ничего мне не оставили… Как же так?

Странник был поражен силой пожара – ничего не уцелело, никакого жалкого осколка, совершенно ничего. Пустота. И тут он вспомнил! В углу сада, за домом, он спрятал шкатулку, как только переехал сюда. В ней должны были сохраниться детские сокровища! Флэк бросился к забору за домом, откинул срубленные им же кусты и начал копать землю руками с остервенением, торопливо отбрасывая влажные комья в сторону. Он стоял на коленях, будто молился и продолжал копать, надеясь, что земля много лет бережно хранила его воспоминания. Наконец, его руки наткнулись на что-то твердое. С трудом сделав подкоп, Флэк вытащил из ямы небольшую шкатулку, отделанную тонкими листами железа по краям. Сев на траву, он бережно отряхивал её, боясь открывать. Крошечный замок почти рассыпался в его руках и, на мгновение перестав дышать, Флэк открыл крышку. Внутри лежали два свертка. И он точно знал, что будет в каждом из них: левый, серый сверток, хранит наконечник стрелы, который Флэк нашёл в лесу, когда впервые отправился туда один – детский символ мальчишеской доблести и смелости; правый, некогда нежно-голубой сверток, должен хранить самую драгоценную для его сестры заколку, подарок бабушки, которая скончалась ещё до рождения внучки.