Сага о Великой Степи

Да, в древнетюркском языке слово «алп» значит «герой». Но позже-то оно означало «подать», «подданный», «повязанный». Видимо, к излету Средневековья было событие, затерявшееся в водоворотах истории, с которого род алпан утерял на Кавказе свое былое величие. Вернее, свою монополию на власть. Как это случилось? Я узнал не сразу. Но узнал, поняв ход истории того периода: топоним «Алп» как бы перешел в Центральную Европу вместе со всадниками, на нем лежала своя нагрузка. Он по-прежнему был связан с ордой албан, но утверждал его теперь царь Аттила (отсюда Альпы, где была одна из столиц Аттилы).

Это не простое совпадение звуков, это, еще раз повторю, продолжение Великого переселения народов, очередной его этап. Здесь уже было влияние Кавказа на духовную жизнь новой Европы. Албания как бы утверждала себя в Альпах, в еще одном центре Единобожия. У патриарха У льфилы и его соратников по духовному подвижничеству.

Налицо эстафета духа – Алтай, Кавказ, Альпы. Завершенная цепочка событий в геополитике. Они – вехи на пути продвижения тюркской культуры. Естественные вехи в период истории, когда на континенте шло у своение духовных плодов Алтая.

И албаны, и альпийцы вышли «из кочевников», в их среде главенствовал тюркский адат. Отсюда, например, удивляющее сходство нравов аристократии Албании и А стурики – стран, появившихся в годы Великого переселения народов. Это и было знаком той эпохи! Знак Времени венчали равносторонний крест и туг – флаг со шлыками.

Свита Аттилы. Фрагмент скульптурной композиции «Песнь о Нибелунгах». Тульн-на-Дунае. Австрия

Туг отличал Кавказ и «тюркские» страны Европы от «нетюркских». И до сих пор отличает, возьмите Данию, Исландию или Норвегию, не забывших свою истинную историю. Присмотритесь к их государственным флагам. Вот где проблески прошлого, они говорят посвященному человеку о единстве, точнее, о трансформации культуры, которая отличала раннее Средневековье после прихода в Европу тюрков.

Тогда начала складываться новая Европа с ее новыми атрибутами. Это и вера, и архитектура, и язык, и войско, и знамена, и сами люди. Например, тюрки считали туг духом рода, вернее местом, где обитает дух. Поэтому склонить знамя у них было позором, а потерять – смертью рода. Их знамена переняла «нетюркская» Европа, назвав знамя сначала по-тюркски «алабарым», а потом по-европейски – «лабарум»…

«Этнографических» изюминок много в недрах истории Кавказской Албании и Западной Европы. А не в этих ли изюминках прослеживается родство регионов Евразии? То самое родство, о котором теперь не принято говорить.

Историю тюрков убивают молчанием, мои книги ближайший пример тому…

Еще труднее рассказывать об Албанской церкви, в христианской энциклопедии (1993) о ней вообще ничего нет. Но тут молчание – громче обличающих слов. Молчат о Храме, где рукополагали первые поколения христианских епископов и митрополитов. Не в синагоге же они приняли сан?

С 495 года, с папы Геласия I, Албанскую церковь отторгают от истории Европы – тогда папский престол запретил упоминать о богоугодных делах и дарах Кавказа, они стали нежелательны Риму, привыкшему править бал в одиночку. Внешне конфликт выглядел пристойно: папа Еласий в одном из своих посланий заговорил о таинстве евхаристии (причастии) на новый, то есть на европейский лад… Рим всегда умело маскировал зигзаги в своей политике. По его мнению, святые дары, полученные от Албанской церкви (хлеб и вино), были «образом и подобием тела и крови Христа».

Этих слов хватило для церковного разлада, ведь Албанская церковь не признала Христа за Бога, ее оскорбило неуважение европейцев к святым дарам… Рим тем самым хотел поменять обряд богослужения. Пуль не весь. Но пример разногласия был подан тонко и весьма убедительно.

В ту пору завязалась политическая интрига, причина которой проста – борьба за власть в христианском мире, который нарождался на землях бывшей Римской империи. Европейцы у себя дома желали у становить свои порядки. Сами.

Адольф Шрейер. Арабские всадники

И каждым нововведением они старательно оттесняли албанских священнослужителей в тень.

По крайней мере, слово «алпан» на Западе теряло блеск и медленно тускнело…

Устои Албанской церкви точили не только европейцы. Арабы сделали Дербент и всю приморскую равнину ареной борьбы Халифата и Дешт-и-Кипчака. Кавказская Албания не приняла условий той войны, она была выше земной суеты. Ее сила таилась не в войске – в интеллекте. В познании Истины. [41]