Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигры моря: Введение в викингологию

Ульвар отвечал:

— Я из Вингульмарка. Вадин у Фолдена зовется моя усадьба.

Успак резко повернулся к нему и спросил:

— Ну а твой отец, Ульвар, — как его имя?

— Не хочу ничего скрывать от тебя, господин, — молвил Ульвар, — я незаконнорожденный. И поэтому зовут меня Ульвар сын Вигдис.

Успак долго молчал, он хотел заговорить один или два раза, но не мог. А Ульвар ничего не заметил. Наконец Успак осторожно спросил:

— А сколько лет тебе, Ульвар сын Вигдис?

— После дня середины лета будет восемнадцать, — ответил он.

Успак вновь улегся и долго молчал. Наконец он заговорил:

— А твоя мать еще жива и все еще не замужем?

Ульвар отвечал «да». Успак тогда сказал:

— Хотел бы я узнать побольше о твоей матери, Ульвар. Сдается мне, что замечательная и смелая она женщина, если удалось ей воспитать такого достойного похвалы сына как ты. Она очень заботится о тебе, твоя мать?

Ульвар ответил:

— Когда мне было пятнадцать, она отдала мне Вадин и половину всего своего имущества, так что никто не может меня упрекнуть в бедности и отсутствии власти, хоть я и незаконнорожденный. А себе она построила усадьбу в лесу. Берг зовется тот хутор. Но сама она живет в Вадине. Но ты прав, и не знаю я другой столь же мужественной женщины. И совсем не жалею я, что не знал своего отца.

И принялся он рассказывать о своей матери, и чем больше говорил, тем больше Успак спрашивал, и под конец узнал все и о смерти Гуннара, и о мести Вигдис, и обо всем, что случилось позже. И за разговором прошла почти вся ночь. А под конец Успак сказал:

— Многим обязан ты своей матери и должен отплатить ей великой любовью и уважением. И нету ей равных, как я погляжу, по силе и уму, и никто сильнее нее не любил своего сына.

— Твоя правда, — отвечал Ульвар. — И надеюсь я, что настанет день, когда смогу я отплатить ей за все.

Успак сказал:

— Ты потерял свой драккар и имущество, но если останешься ты у меня на лето, то не придется тебе жалеть об этом и не возвратишься ты домой бедным осенью. И будешь ты владеть этим кораблем на половинных началах, и получишь долю от добычи как хёвдинг.

Ульвар его поблагодарил, а потом сказал, что собирался отправиться в Исландию. Успак спросил, есть ли у него там дело. Ульвар ответил:

— Ты из Исландии, Успак. Не знаком ли тебе Вига-Льот сын Гицура из Скомедала?

— A y тебя к нему дело? — немного погодя спросил Успак.

— Может, и так, — заметил Ульвар.

— Может, он друг твоей матери? — спросил тогда Успак.

— Не друг он моей матери, — ответил Ульвар, — и ничего хорошего мы от него не ждем. Но хотелось бы мне посмотреть, как примет он меня, ибо он и есть мой отец.

— Странно будет, — усмехнулся Успак, — если не обрадуется он такому красивому и мужественному сыну. И вряд ли мог он забыть такую женщину, как твоя мать.

— Никогда он не спрашивал о нас, — ответил Ульвар, — и знаю я, что есть у него жена и ребенок в Исландии, но хочу я передать ему привет от матери, которую он обманул и бросил.

Успак помолчал, а потом проговорил:

— Нет его в Исландии, и слышал я, что уехал он из страны много лет назад — а жена его и дети умерли.

— Он был твоим другом? — спросил Ульвар.

— Нет, — сказал Успак, — не большим, чем твоей матери.

Ульвар успокоился и почувствовал, что хочет спать. И немного погодя почувствовал он его руку на своем лице. Ульвар открыл глаза: Успак открыл люк в палубе, и на них теперь падали лучи солнца. Успак склонился над ним.

— Ты стонал во сне, Ульвар, — сказал он. — Я просто хотел посмотреть, что с тобой. Спи.

XLIII

Ульвар был с Успаком до поздней осени, они вместе с датскими викингами прошлись по побережьям Англии, Киннмареланда и Франции и были удачливы. Ульвар сын Вигдис выказал большое мужество, и о нем говорили с уважением.

Осенью Успак и Ульвар гостили у Сигвальда ярла в Нортумберленде; он был другом Успака и хорошо принял Ульвара и щедро одарил его богатыми подарками.

Однажды вечером они сидели у Успака и пили. Тогда спросил Успак:

— Так ты, Ульвар, хочешь отыскать своего отца?

— Когда я был дома, — отвечал ему Ульвар, — то хотел этого больше всего. И очень печалился, что я незаконнорожденный. И считал я, что должен быть сильнее и смелее тех, у кого есть отцы. И думал я, что отправлюсь к нему и потребую виру за свою мать и себя и все то зло, что он ей причинил.

— Но могло получиться, что нашел бы ты его, — тихо сказал Успак. — И он мог бы принять тебя с любовью и порадоваться, что у него такой сын.

— Но не мог бы он похвалиться тогда, — заметил Ульвар, — что его это заслуга. И не стал бы я благодарить его. И не кажется мне, что обязан я ему чем-то, кроме жизни. И от этого дела не будет ему большой чести. Но в походе я понял, что хорош сам по себе — и это твоя заслуга, Успак. И не нужен мне теперь отец, и не хочу я его любви. И все равно мне, кто он — мерзавец или еще кто.

Успак сказал:

— А твоя мать — если прознает он о тебе и приедет к Вигдис свататься?