Сага о Вёльсунгах

— Родичи мои убили моего мужа. Выступите вы теперь в поход, и когда дойдет до первой битвы, тогда увидите вы, что нету Сигурда у вас под рукой, и поймете вы, что в Сигурде была ваша удача и сила. И если бы были у него сыновья, подобные ему, опирались бы вы на его потомство и на родичей его.

И никто не мог понять, почему с плачем скорбит Брюнхильд о том, чего добивалась со смехом. Тогда молвила она:

— Снилось мне, Гуннар, будто лежу я в холодной постели, а ты скачешь прямо в руки недругам своим. И весь ваш род должен погибнуть, потому что вы — клятвопреступники. Видно, забыл ты, когда предавал его, как смешали вы кровь, Сигурд и ты; и злом отплатил ты ему за то, что он творил тебе добро и возвеличил тебя. И тогда проявилось, как блюдет он свою клятву, когда пришел он ко мне и положил между нами остроконечный меч, пропитанный ядом. Слишком скоро решились вы на расправу с ним и со мной. Когда жила я дома у отца своего и все у меня было, чего душа желала, и не думала я, что кто-нибудь из вас станет моим мужем, тогда приехали вы к нашему дворцу — три конунга. Тогда позвал Атли меня на беседу и спросил, хочу ли я выйти за того, кто скачет на Грани; непохож он был на вас, и обещала я себя в ту пору сыну Сигмунда-конунга и никому другому. Но вам не будет блага от моей смерти.

Тогда Гуннар встал и обвил руками ее шею и стал просить ее, чтобы она не умирала и наслаждалась богатством, и все прочие старались удержать ее от смерти. Но она отстранила всех, кто к ней подходил, и сказала, что напрасно отговаривать ее от того, что она задумала. Тогда пошел Гуннар к Хёгни и спросил у него совета и велел ему пойти и разведать, не может ли он смягчить ее душу, и сказал, что крайняя настала нужда усыпить ее скорбь, пока она не пройдет. Хёгни отвечает:

— Пусть никто не удерживает ее от смерти, потому что не была она на радость ни нам ни другим с тех пор, как прибыла сюда.

Тогда приказала она принести много злата и велела собраться всем, кто хочет получить дар; затем взяла она меч и вонзила его в себя и опустилась на подушки и молвила:

— Пусть возьмет от золота всякий, кто хочет. Все молчали.

Брюнхильд сказала:

— Берите золото и пользуйтесь на благо.

И еще молвила Брюнхильд Гуннару:

— Теперь скажу я тебе в недолгий час все, что сбудется впредь. Скоро помиритесь вы с Гудрун с помощью Гримхильд-волшебницы. Дочь Гудрун и Сигурда будет названа Сванхильд и будет она прекраснее всех женщин на свете. Выдана будет Гудрун за Атли против воли. Ты захочешь взять за себя Оддрун, но Атли наложит запрет. Тогда будете вы тайно сходиться, и будет она тебя любить. Атли обманет тебя и засадит в змеиный замок. А после погибнет Атли и сыновья его: Гудрун убьет их. А после высокие волны вынесут ее к замку Йонакра-конунга; там родит она славных сынов. Сванхильд пошлют в чужую землю и отдадут ее за Ёрмунрека-конунга; на гибель ей будут советы Бикки. И вот погибнет весь ваш род, и постигнут Гудрун великие скорби.

XXXIII. Просьба Брюнхильд

— Прошу я тебя, Гуннар, последнею просьбой: прикажи воздвигнуть большой костер на ровном поле для всех нас — для меня и для Сигурда, и для тех, что вместе с ним были убиты. Вели устлать его тканью, обагренной человеческой кровью, и сжечь меня рядом с гуннским конунгом, а по другую сторону — моих людей (двоих в головах, двоих в ногах) и двух соколов; так будет все по обряду. Положите между нами обнаженный меч как тогда, когда мы вошли на одно ложе и назвались именем супругов, и не упадет ему тогда дверь на пятки38, если я за ним последую, и не жалкая будет у нас дружина, если пойдут за нами пять служанок и восемь слуг, что отец мой дал мне, да еще сожжены будут те, кто убит вместе с Сигурдом. Больше хотела бы я сказать, если бы не была ранена; но теперь рана прорвалась и вскрылась. Сказала я истину.

Снарядили тут тело Сигурда по старинному обычаю и воздвигли высокий костер, а когда он слегка разгорелся, возложили на него тела Сигурда Фафниробойцы и сына его трехлетнего, которого Брюнхильд велела убить, и Готторма. Когда же запылал костер сверху донизу, взошла на него Брюнхильд и сказала своим девушкам, чтобы они взяли золото то, что она им подарила. И тут умерла Брюнхильд и сгорела вместе с Сигурдом, и так завершился их век.

XXXIV. Уход Гудрун

Ныне говорит всякий, кто это сказание слышит, что нет такого человека в мире и никогда не родится больше такой человек, каким был Сигурд во всех делах, и имя его никогда не забудется ни в немецком языке ни в северных странах, пока свет стоит.

Сказывают так, что однажды Гудрун, сидя в тереме своем, говорила:

— Краше была наша жизнь, когда жила я за Сигурдом. Так возвышался он надо всеми людьми, как золото над железом или порей над прочим зельем или олень над прочим зверьем, пока братья мои не позавидовали, что муж мой лучше всех. Не могут они уснуть с тех пор, как убили его. Громко заржал Грани, когда увидал рану своего ленного государя; заговорила я с ним, как с человеком, а он опустил голову до земли и знал, что погиб Сигурд39.