Сага о живых и мертвых

— Нет. Корабль нам не удержать даже с «Парабелом». Моряки «стрелялки» не слишком испугаются. Они и на луки с арбалетами лезть привыкли. Вообще, Лот-Та, корабль захватывать, нужно немало сил иметь. Вдвоем или втроем с таким делом разве что под командованием нашей Леди можно справиться. Ее разве кто удержит?

— Богиня прямо твоя Леди, — скептически проворчала Лот-Та.

— Почти, — серьезно согласилась Рата. — Великая женщина. В королевы не пошла — свободу ценит. Клинком бьет, как молния. Куда там нашему «Парабелу». И красива потрясающе. Без всяких помад и шелков. Эх, нам такими не стать. Особенно по части фигуры. Но пример, какой можно быть, я очень хорошо помню. Выберемся, обязательно всё, что возможно, переймем и используем. Мы же не совсем пропащие, раз здесь выживаем. Обязательно получится. Я тебе все покажу. Особенно мне нравится, как она с мужчинами обращается.

— Давай ложиться, — напомнила Лот-Та, поправляя костер. — Расскажешь еще про прежнее.

Они легли на своем привычном месте. От подстилки из водорослей остро и успокаивающе пахло теплым морем. И на самом деле, под двумя плащами было уютно. Рата уткнулась носом в плечо подруги:

— Так вот. Это было, когда я еще только-только на «Квадро» попала. Смотрит леди на меня, как на цыпленка. Говорит во всеуслышание: «Демон с вами. Сами позаботьтесь, где ее высадить и к кому приткнуть. Я об этом думать не желаю. А ты, Рататоск, если не научишься меня с полуслова понимать, здорово пожалеешь, что сама за борт не прыгнула. Впрочем, такая возможность у тебя всегда останется. Марш на кухню — жаркое будешь готовить».

Ну, я за ней на камбуз. Одноглазый вслед подмигивает: «Теперь у нас кастрюли сиять будут». И хитро так на Дурня смотрит. Ведь Дурень, в смысле Жо, перед этим самой Леди прямо в глаза осмелился возразить. Так и сказал: «Леди, топить и пугать девочку не нужно». Он такой — улыбается-улыбается, объясняет без злости, а потом скажет, как отрежет.

— Ты тогда в него и влюбилась? — спросила внимательно слушавшая Лот-Та.

Рата вздохнула. Вот уже не в первый и не в десятый раз рассказывала эту историю, а главного объяснить не получается. Увлекательное занятие — создавать сагу из своей собственной истории, да только никак не удается точно то, что случилось, передать. Видят боги, сочинять про неустрашимых воинов и прекрасных мудрых дев куда как проще.

— Знаешь, я, наверное, в него не влюблялась. Просто очень захотелось, чтобы он всю жизнь рядом был.

— И в постели, чтобы всегда, — понимающе шепнула Лот-Та.

— Если уж обязательно мужчину для твоего «секеса» нужно, то я бы предпочла, чтобы именно Дурень был, — согласилась Рата.

— Нехорошо будет. Надоест тебе. А ты ему. Ты радости не чувствуешь.

— Я нравиться могу, — возразила Рата. — Для него я бы из кожи вылезла.

Лот-Та только погладила ее по локтю. Сколько она не убеждала, что в постели от мужчины радость бывает, упрямая Рата согласиться не могла. Прежний опыт сказывался. Странно, что Лот-Та, очень привязанная к своему единственному мужчине, но по-настоящему его не любившая и вполне это осознававшая, о постельных гадостях вспоминала с большим удовольствием. Страстным и темпераментным оказалось белобрысое островное Чучело. Рате было даже обидно — ведь не обманывала ни себя, ни подругу рассудительная Лот-Та. Нравилось ей служить мужчине, особенно раздразнить да под ним покорной оказаться. Удивительно. Рата чувствовала себя обделенной. Хотя стоило вслушаться в воспоминания Чучела бесстыжего, и у самой тепло по животу разливалось. Ведь было в жизни несколько мгновений, когда нечто похожее на буйные Лот-Тины чувства возникало. Может, это кровь некромантская старалась похоть и вожделения человеческие вытеснить? Эх, сложно все как.

— Знаешь, я его поцеловать хочу, — пробормотала Рата. — Вот просто поцеловать в губы. Как положено.

— Это все хотят, — печально сказала Лот-Та. — Я тоже красивого никогда не целовала. Мой на лицо рыбой был.

— Дурень тоже не красавец, — Рата, жмурясь, попробовала представить себе лицо сгинувшего возлюбленного. — Он нормальный. Вроде меня. Немножко симпатичный. Еще он воспитанный и честный. Даже чересчур честный. Знал же, что мне на прощание услышать хочется. Мог бы и соврать капельку. Хотя я совсем дитем была.

— Ты не сильно выросла. Умом особо. Некромантка дичалая. Не зови его дурнем. Имя красивое есть.

— Да. Жо его звали. Джозеф. Может, он уже женился? На наследнице соседнего замка? А? У благородных такие штуки заранее расписаны.

— Не огорчайся. Другой будет. Нормальный. День нам завтра пережить бы.

— Переживем, — Рата подняла голову, глянула на вход, где вдоль кривоватой стены камней неутомимо вышагивал силуэт прозрачного Стража. — Ты мне лучше скажи, куда Витамин запропастился? Он, гад летучий, всегда ведь в тепле ночевать предпочитает.

— Найдется, — рассудительно заметила Лот-Та, поправляя ветхую, набитую водорослями мешковину, служащую подушкой. — Ему, что, его завтра трахать не возьмут. Спать будем, Дитя?

— Будем. А завтра с утра с тебя два десятка «воспитаний». Трахать — слово неприличное. Под договор попадает.