Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

- Твой мыслительный процесс как всегда на высоте. Если не помнишь, ты освободила опасного преступника, порубила с десяток солдат, отбросила толпу. Не представляю, сколько погибло в давке. Ты теперь знаменитость похлеще меня. Человеконенавистница, предательница своего рода, ведьма. Думаешь, погуляешь немного, пособираешь листики, набредешь на лодку, и к закату окажешься в Ковире? Тебя поймают, но сжечь вряд ли успеют. Не дотянешь после допросов а-ля «где твои остроухие друзья»…

- Вы мне не друзья, – прошипела Эм.

- Это ты им будешь объяснять, разглядывая свои внутренности.

След от веревки на его коже остро выделялся, как и глубокие повреждения. Эм сглотнула, сжала зубы. Как-то не очень приятно выносить боль. Тем более, когда знаешь, что это конец. Значит, надо постараться не попасться… Людям… В Темерии, Редании и, наверное, даже в Ковире…

- Не убедил, – констатировал Йорвет, глядя ей в глаза. Он бросил меч к ее ногам, который воткнулся в землю, и скрылся в пелене тумана.

«Вот и славно, вот и хорошо», – убеждала себя Эм, уходя вглубь леса, по дороге рубя кусты со злости. «Тоже мне…». О Йорвете лучше было не думать. «Монстры, убийцы. Безжалостные, бескомпромиссные. Ничего живого. Как у меня, когда я убивала…». Эм споткнулась от этой жуткой мысли. Если сейчас она – это она, то есть ценящая добро, желающая помочь и избежать страданий для себя и других, то кто был тогда? И кто еще это мог быть, если не она сама?

Эм снова огляделась, не представляя, в какую сторону идти, и наугад выбрала направление. Итак, это была она. Ей стало еще холоднее. «Самого себя отрицать не стоит, – рассуждала Эми, – а принять такое в здравом уме не получается. Что же в итоге? Зло, на самом деле, не такое однозначное? Зло порождает зло? Но ведь и добро заканчивается злом. Выхода, получается, нет? И если «белки» были в таком состоянии, как я… когда… то это их оправдывает? Оправдывает ли меня желание помочь… Девочке… Ведь ее истязали твари, в которых не было ничего человеческого! Твари, у которых были родители и, возможно, свои дети… Если «белки» убедили себя, что во имя свободы и защиты своих близких нужно кромсать обозы, то могли ли те насильники проще относиться к тому, что вытворяли? Оправдать себя?»

У нее не было сил совладать со своими размышлениями. «Отпустить, – напомнила она сама себе. – Если что-то не могу – отпустить. Придет время и для этого». Стало легче, терзания притупились, злоба ушла. Но куда идти? Неразумный порыв. Ей почему-то очень захотелось снова посмотреть в разноцветные глаза. Может быть, вернуться?

- Ну что, нагулялась? – услышала она его голос рядом с собой, и от удивления вздрогнула. Йорвет, кажется, улыбался. Трудно было сказать.

- Ты что здесь делаешь?

- Хороший вопрос, сам себе его задаю, – Йорвет хмыкнул, забрал у нее меч, отстегнул от ее талии ремень с ножнами. Из-за близости эльфа, его теплого дыхания Эм не могла выдохнуть. – Надень, – он протянул ей теплую кофту с капюшоном. -Пойдем, нам туда.

- Это куда это – «туда»? – Эм засеменила за ним вслед, с радостью нацепив на ходу одежду. Стало несравнимо теплее.

- Я отведу тебя в Dol Blathanna, поговорю с Энид. Там ты будешь в безопасности, пока не решим, что дальше с тобой делать, – Эм отметила, что эльф прихрамывает, а за спиной у него, помимо странного лука и колчана, висят свернутые шкуры.

- Это, знаешь ли, чудесная идея, – снова вспылила Эм, – только я как-то не жажду жить с… С…

- С кем? – Йорвет резко встал и развернулся, так резко, что девушка в него врезалась. – У тебя есть идеи получше? Я слушаю. Ну? Ты – невозможная дура! – он всплеснул руками и зашагал дальше.

- А ты – хам, негодяй! Негодяй! Негодяй!.. Ненавижу… Тебя… – последнее слово она сказала совсем тихо, пораженная его странным взглядом.

- Эту песню я тоже помню, – голос Йорвета стал вкрадчивым и глубоким. – Приятно узнать, что ты меня не забыла, – он шагнул ей навстречу, и девушка попятилась назад. – Ты ведь помнишь наши долгие вечера, длинные разговоры. Как я часто зарывался в твою…

- Все, все! Достаточно, – Эм энергично замотала головой и руками. – Я поняла твою мысль!

- Нет, не поняла. Ты такая напряженная, никто не любил тебя после меня? – Йорвет прижал ее к себе, нагнулся к ее уху. – Твои стоны для меня – музыка, а твоя…

- Хватит! – Эм вырвалась и отошла от него.

- Люблю, когда ты так смущаешься и краснеешь. Пусть это не меняется, – Йорвет дернул ее к себе. Его глаза гипнотизировали, отнимали волю. Он легко прикоснулся губами к ее губам, провел по ним кончиком языка, дразня, а потом углубил поцелуй. У Эм бешено заколотилось сердце, ноги подкосились. Его ловкая рука уже оказалась у нее под одеждой, возбуждая, мучая.

Эм осознала, что буквально вчера вечером она пыталась пристать к Кагыру, которого постоянно хотела назвать Фэадом, и ждала появления Геральта. Ей стало стыдно за себя. Это все очень, очень ненормально. Когда-то бабуля говорила ей, что истинные чувства рождаются лишь к одному человеку, и если их двое, то это уже подмена. На двух стульях не усидишь. А на трех? Четырех?