Сага про золотого цверга. Дилогия

Якадзуно помотал головой. Ему вдруг показалось, что все происходящее всего лишь галлюцинация. Такое же чувство он испытывал, когда впервые увидел живого ящера.

– Я могу связаться с Ибрагимом? – спросил Якадзуно.

– В данный момент не можешь, он сейчас летит в Олимп. А минут через двадцать – пожалуйста.

– А где Галя?

– Уже дома. Она еще лучше перенесла инъекцию, чем ты.

– С ее здоровьем все в порядке?

– Врачи говорят, что долговременных последствий не замечено.

– Понятно… Про цверга я рассказал?

– Еще бы! – Дзимбээ хихикнул. – Ты недооцениваешь наших следователей. Все ты рассказал – и про цверга, и про его начинку, и про дружбу с ящерами.

– Начинка уже у вас?

– Пока нет. Но если не случится ничего непредвиденного, к вечеру будет у нас. Чтонибудь еще хочешь спросить?

– На чем я засыпался?

– Все разоблаченные шпионы спрашивают одно и то же, – улыбнулся Дзимбээ. – И почти все получают один и тот же ответ – ты засыпался на чистой случайности. Джонни Черная Рука – мужик очень ревнивый и подозрительный. Он поставил Rear Jaws на компьютер своей любовницы.

– Галя говорила, что он совсем не разбирается в компьютерах.

– Она его недооценила. Не грузись, ты хорошо работал, тебе просто не повезло. Ты не самый плохой оперативник из тех, кого я знал.

– Это комплимент?

– Это предложение поработать в особом отделе. Нам очень нужны такие люди, как ты. Сейчас ничего не говори, сначала посоветуйся с Ибрагимом, нам, кстати, пора ехать в аэропорт. Поедешь его встречать?

– Конечно!

– Тогда одевайся и поедем. И поторопись, такого человека, как Ибрагим, не следует заставлять ждать.

5

Утро Джона Рамиреса началось с тяжкого похмелья, отягощенного галлюцинациями. Ему привиделось, что Галя снова дома, она сидит на корточках с веником и совком и убирает осколки стеклянного столика, который ктото разбил в ходе ареста. Некоторое время Рамирес таращился на чудное виденье, а потом закрыл глаза и застонал.

Галлюцинация упорно не желала уходить, теперь она проявилась в слуховом виде. Она рассмеялась в точности так, как смеялась Галя, и ласково проговорила:

– Проснулся, бедненький. Сейчас я тебе квасу принесу.

Рамирес хотел было ответить, что терпеть не может квас, но вовремя сообразил, что разговаривать с галлюцинациями неприлично. Тем более что глюк, если судить по издаваемым звукам, удалился из комнаты.

Радость Рамиреса была недолгой, глюк вскоре вернулся. Раздалось бульканье, и в руку Рамиреса ткнулось холодное дно большого пивного стакана, судя по запаху, наполненного квасом.

Рамирес приподнялся в постели и осушил стакан, не открывая глаз. После этого он открыл глаза и увидел прямо перед собой Галю. Она стояла перед ним на коленях и смотрела на него с ласковой жалостью. Рамирес представил себе, как он сейчас выглядит, и решил, что жалость в сложившихся обстоятельствах вполне оправдана.

– Ты настоящая? – спросил Рамирес и почувствовал себя дураком.

– Нет, я твоя галлюцинация, – серьезно ответила Галя и тут же хихикнула. – Ты что, не рад меня видеть?

– Эээ… А что ты тут делаешь?

– Забыл, что ли? Я уже две недели тут живу.

– Я серьезно. Тебя отпустили?

– Отпустили.

– Так ты не шпионка?

– Уже нет. Джонни, ты проспал все новости, гражданская война закончилась.

– Как закончилась?

– Как обычно, как все войны заканчиваются. Бахтияр, – она взглянула на часы, – только что прилетел в Олимп, через часдругой они с Багровым формально подпишут мирный договор.

– Мы победили?

– Победили, победили. И вы, и мы, все победили. Дзимбээ не делился со мной подробностями, он просто сказал, что мир заключен и условия почетные для обеих сторон. Можно сказать, что война закончилась вничью.

– С тобой разговаривал сам Дзимбээ?

– Ага. Приглашал меня в особый отдел.

– И что ты ему сказала?

– Что сначала посоветуюсь с Ибрагимом. Дзимбээ предложил мне съездить встретить его в аэропорт, но я сказала, что хочу домой. И вот прихожу я домой и что вижу? Муж вдрызг пьяный, вся квартира разгромлена, ты даже стекло не убрал!

Рамиресу снова показалось, что это галлюцинация. Он еще не успел привыкнуть к тому, что Галя потеряна навсегда, что она шпионка, совершившая преступление, за которое положена смертная казнь, и вот она снова появляется дома и начинает отчитывать его за то, что в комнате валяется битое стекло. Сюр какойто!

Галя улыбнулась и погладила Рамиреса по небритой щеке.

– Не обижайся, – ласково сказала она, – это я любя. Ты, наверное, не поверишь, но я, кажется, влюбилась.

– И в кого же?

– В тебя, дурилка картонная!

– И давно?

Галя пожала плечами.

– Ну… я не могу назвать точный день. Но сегодня утром я проснулась одна, в больнице, тебя рядом не было, и я сразу почувствовала, как мне одиноко. Я все утро думала о тебе. Плохая я шпионка.

– Почему?

– Потому что влюбилась в объект разработки.

– Я всетаки был для тебя только объектом?

– А сам как думаешь?

– И что ты хотела от меня узнать?

– Какая теперь разница?

– Нет уж, скажи!

– Ну ладно. Физические адреса высших воротил братства.

– Зачем? Твои боссы хотели развернуть террор? Подожди! Сингха убил Ибрагим?