Сага Смерти: Мгла

— Ах ты гнида крылатая! — обозлился Никита, рыская взглядом вокруг в поисках чего-нибудь, что можно швырнуть.

— Спокойно, напарник, — сказал я. — Он нас не трогает, мы его тоже. Пошли дальше.

Ворон вонзил клюв в глазницу и поелозил там, будто что-то перемешивал. Никита крякнул, наклонившись, потянулся к торчащей из грязи коряге. Я тоже не выдержал — громко хлопнул в ладоши и гаркнул на ворона:

— Невермор!

Крылатый некрофил перестал ковыряться в глазнице и вновь уставился на нас. Что-то очень мрачное, безнадежное было в черной лохматой птице, стоящей на голове мертвеца с куском человеческой плоти в клюве. Огромный ворон и труп казались символом новой, преобразившейся после катастрофы Зоны.

Никита уже почти дотянулся до коряги, когда я сказал:

— Замри!

Он, конечно, тут же последовал совету и застыл, только зрачки двигались.

— Что, Химик? — прошептал напарник.

— Ничего не чувствуешь?

Ворон громогласно каркнул и развернулся к нам задом, то есть хвостом.

— Почувствовал, — произнес Никита и медленно распрямил спину. — Вот теперь только… Вон она!

Я и сам увидел посреди улицы ленивый водоворот, вернее — грязеворот.

— Что это такое? — прошептал я. — Никогда такой штуки не видел.

— И я… — Он поднял автомат, целясь в аномалию.

— Это какая-то новая, Пригоршня. Совсем новая, в старой Зоне таких не было. И что-то у меня… — Я замолк, пытаясь описать свои ощущения. — Такая у меня…

— Дрожь такая по всему телу, — подсказал он. — Но не эта… не физическая, потому что на самом деле не трясешься, а вроде как психическая дрожь. А?

— Что, и у тебя тоже? — удивился я.

Обычно Пригоршня глух к патогенному излучению аномалий и предпочитает полагаться на детекторы да на напарника, то есть на меня. Увы, наш детектор в кабине «Малыша» давно сломался, и починить его было невозможно без запчастей, которые мы не могли достать.

Не опуская автомат, напарник попятился вдоль ограды.

— Ага, и у меня, — подтвердил он. — Вроде напряжения такого… черт знает, не разберу, но как-то муторно на душе стало. Ты видишь, над ней дымка? Не нравится мне это, Химик. И дрожь сильнее теперь… будто нервы кто-то щиплет, как струны. Пошли отсюда быстрее.

Воронка медленно вращалась, в воздухе над ней клубилось марево, но не дым или пар, а что-то стеклистое, поблескивающее. Напряжение усилилось, у меня уже дрожали пальцы, а еще почему-то похолодели мочки ушей, будто к ним приложили лед…

Черная птица презрительно каркнула нам вслед.

— Ворон и его воронка, — прошептал я.

Осторожно, чтобы не вспугнуть эту странную аномалию, не спровоцировать ее на что-нибудь — один Картограф знает, на что именно, — мы двинулись дальше по улице, опустив оружие. Стволы бессильны против аномалии, это же не мутант какой-то, и целиться в нее ни к чему. Руки тряслись все сильнее, да к тому же начали слезиться глаза. И запах… а, так вот потому они и слезятся!

— Никита! — сдавленным голосом просипел я. — Чуешь?

Он кивнул, не оборачиваясь.

— Навроде тухлые яйца, Андрюха. И еще — здоровенный нужник. И будто сдохло что-то… Причем прямо там, в нужнике. Слушай, чем это несет, а?

— Сероводородом, вот чем. Но откуда… — Я замолчал.

Воронка закружилась быстрее, дымка над ней сгустилась. Хотя мы миновали аномалию и теперь постепенно удалялись от нее, меня все еще пошатывало, слабость разливалась по телу.

Ворон, громко каркнув, поднялся над улицей и полетел прочь.

— Да что происхо… — начал Никита, поворачивая голову вслед, и тут аномалия сработала.

2

Пространство над воронкой лопнуло, и невидимая кольцевая волна раскатилась вокруг. По грязи побежала рябь; когда волна достигла края дороги, нас толкнуло на бетонную ограду — будто невидимый великан с размаху ударил теннисной ракеткой. Никита с криком врезался в бетон, распластался по ограде, прижимаясь к ней животом, грудью, лицом. У меня подогнулись колени, я свалился на мягкую землю, ногами попав в грязь. На мгновение все вокруг исказилось, а потом из аномалии вылетела выдра.

Сам я их раньше не видел, но напарник столкнулся с ними в подземельях под Свалкой и много чего нарассказывал, так что я сразу узнал в существе именно этого мутанта. Длинное лоснящееся тело, кривые лапы, плавники-крылья по бокам, вытянутая зубастая пасть…

Расправив крылья, она с визгом поднялась выше. Казалось, какая-то сила сорвала ее с того места, где она находилась только что (быть может — в тех самых подземельях, где выдр впервые повстречал напарник?), перебросила сюда, и тварь не меньше нашего удивлена происходящим.

Но в отличие от человеческого ее мозг мог поместиться в сигаретной пачке. Совсем примитивный, он не был способен на длительное изумление и растерянность, зато бездумной звериной агрессивности в нем было хоть отбавляй.

Следом появилась еще одна, за ней другие. Первая заложила крутой вираж, чиркнув кончиком плавника по грязевой поверхности, устремилась к нам.

Мы начали стрелять одновременно.

Никита дал длинную очередь, «перечеркнув» морду выдры, а заодно и тела нескольких летящих следом. Я вогнал две пули в отвисшее брюхо.