Читаем Сагарис. Путь к трону полностью

— Кто именно? — настаивала Сагарис.

Подружка тяжело вздохнула — иногда Сагарис становилась словно древесная смола; как прилипнет — не оторвёшь. Вот и сейчас она точно не отстанет, пока не узнает имя избранника Пасу. Поэтому девушка сдалась и сказала честно:

— Ама…

Ама! Сын Томирис! Сагарис даже задохнулась от неожиданного гнева, обуявшего всё её естество. Как Пасу посмела положить глаз на Аму?! Он должен принадлежать ей, и только ей! Сагарис и Ама! И никто иной! В этом году Ама, как и Пасу, впервые был допущен жрицами в священную долину богини Язаты. До этого он не знал женщин.

Сагарис едва справилась с чувствами, которые рвались наружу. Внутри неё родилось мстительное чувство, а рука сама потянулась к топору. Ей хотелось немедля раскроить голову своей подруге, которая стала соперницей. Глубоко вздохнув, Сагарис сделала над собой неимоверное усилие и криво улыбнулась.

— А он об этом знает? — спросила она хриплым от волнения голосом.

— Я пыталась с ним общаться, но Ама лишь что-то мычал в ответ и старался побыстрее скрыться с глаз, — не без горечи ответила Пасу.

— Наверное, он сильно стеснительный, — высказала предположение Сагарис.

А внутри у неё всё запело. Да уж — стеснительный! Ама буквально пожирал её глазами, когда Сагарис находилась поблизости. Они не перемолвились даже словечком, но всё было и так понятно. Не искушённая в любовных тонкостях, Сагарис тем не менее понимала, что Ама от неё без памяти. Он часто оказывался на её пути и делал ей массу разных услуг, что совсем не требовалось.

Когда он находился совсем близко, Сагарис слышала его бурное, прерывистое дыхание, и тогда где-то внутри неё зарождалось непонятное чувство томления, которое постепенно спускалось от груди до пупка, а затем всё ниже и ниже. И в какой-то момент внутри Сагарис начинали бушевать страсти, о которых она раньше не имела понятия.

Резко отвернувшись от Амы, она едва не бегом возвращалась в свою пещеру и начинала корчиться на своём ложе, будто её ранили в промежность. Нестерпимое желание буквально сводило её с ума.

— Возможно, — с сомнением в голосе согласилась Пасу.

— Да ты не переживай, — с фальшью в голосе утешила Сагарис подругу. — В Священной долине ты должна его очаровать.

— Ещё чего! — фыркнула Пасу. — С какой стати я должна кого-то очаровывать?! Тем более — мужчину. Фи!

В ней совершенно некстати проснулся гонор воительниц, которые не считали мужчин ровней себе. В старые времена они вообще были на положении бесправных рабов, но мудрая Томирис запретила эти предрассудки, и воительницы стали относиться к мужской половине племени более снисходительно. Особенно отличались добротой к мужчинам женщины, которые родили двух-трёх девочек.

До Сагарис доходили слухи, что некоторые воительницы тесно общаются с мужчинами не только во время праздника богини Язаты. Наверное, об этом знала и царица. Но на всеобщий суд такие связи не выносились, хотя воительницы постарше и осуждали безнравственное поведение своих более молодых подруг. Тем не менее тайна, по негласному соглашению, соблюдалась.

От всего этого особенно старались оградить юных девственниц. Вот тут всё было очень строго. Любой мужчина, позволивший себе вольное обращение с девицей, не достигшей совершеннолетия, тут же был бы казнён. Ведь на первое общение с мужчиной могла дать согласие только богиня Язата, и только в Священной долине.

— И то верно, — легко согласилась Сагарис.

Сагарис почему-то была уверена, что Ама думает точно так же, как и она…

<p><strong>Глава 3</strong></p><p><strong>АМА</strong></p>

День выдался погожий, ясный. Это радовало. Стада диких горных баранов в пасмурную погоду не разглядишь. А Сагарис и Пасу решили поохотиться на муфлонов. Обеих снедало одно и то же чувство — вожделение к Аме.

Пасу была в отчаянии — сын Томирис и не смотрел на неё, хотя она уже едва не прямиком намекала ему, что именно он её избранник на десять дней праздника богини Язаты в Священной долине. Сагарис тоже испытывала подобные чувства, но по другой причине — она ревновала к Аме. Притом не только Пасу, но и других девушек. Ведь он обязан был выбрать одну из них.

Не в силах сдержать бешеный напор чувств, она предложила Пасу пойти на охоту, а та с радостью согласилась. Ей тоже необходимо было отвлечься от переживаний и сомнений в том, что она в конце концов завоюет благосклонность Амы.

Зимняя охота в Громовых горах — далеко не мёд. Правда, она не требовала особого умения ориентироваться и передвигаться среди нагромождения камней и скал. При этом можно было особо и не маскироваться. Всего лишь нужно знать места, где кормились горные бараны. Охотиться приходилось с подхода — скрадком.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза