Сагертская Военная Академия (СИ)

— И мощный разросшийся плющ. Смекаешь?

— Ажуре-еть, — выдохнула Нольвен. — Это же подстава подстав!

— Недаром тут никто не хотел жить. — Я сердито шлепнула ладонью по подоконнику. — Через эту комнату проходит дорога счастья и любви.

— И мы теперь стоим на пути боевых магов, жаждущих общения со своими не менее боевыми подругами, — поджала губы моя лисонька. — Что делать будем? Вернемся к коменданту и располземся по разным комнатам?

Проведя пальцем по губам, я медленно покачала головой:

— Расходиться по разным комнатам не вариант. Попробуем бороться. Лилей, что думаешь?

Лилей распушился и угрожающе стрекотнул.

— Мне кажется, он за то, чтобы остаться в этой комнате, — улыбнулась я.

Нольвен чуть подвинула цветок и присела на подоконник.

— С одной стороны, боевые маги, которые жаждут любви и ласки, — медленно произнесла она. — С другой стороны, разойтись мы не можем: у нас Лилей. И заложить этих… мх-х, страстолюбцев мы не можем — станем изгоями.

— Но и штурмовать балкон они не смогут, — в тон ей сказала я. — Это будет слишком заметно. А значит, в ход пойдут каверзные проклятья, щиты и колдовские отмычки. Так что, зря мы пять лет платья протирали за партами?

Нольвен прищурилась:

— В бою от нас с тобой толку мало. Особенно в настоящем сражении, где все дерутся со всеми и ничего толком не понятно. Да и дуэли не наш конек.

— Но при этом, чтобы лечить каверзные проклятья и убирать последствия неправильно наложенных заклятий, — подхватила я, — все это нужно знать в совершенстве. И, к слову, от тех, кто здесь учится, тоже мало толку в настоящем сражении. Они, конечно, боевые маги, но опыта у них нет и войну они видели только на картинках. По счастью, к Серым Скалам взяли только взрослых магов.

— Что ж, — Нольвен спрыгнула с подоконника, — надеюсь, твоя бабушка вновь знает все наперед и положит нам шторы. Приступим!

Руки моей лисоньки окутались черным дымом, и я поспешила напомнить, что мы не хотим никого убивать. А также безвозвратно уродовать и калечить.

— Жаль, — поджала губы Нольвен. — Мама не только наложила на меня вербальное проклятье, но и показала несколько своих новых разработок.

— Для нас главное — не пустить никого в комнату. И на балкон — чтобы не давили на жалость и не канючили: «Ну пустите нас, а то мы слезть не можем, а там уже обход».

Колдовали мы часа три. А то и четыре — с перерывами на обсуждение и стратегическое планирование.

— Надо стекло затемнить, — устало выдохнула Нольвен и села прямо на холодный балконный камень. — Лилей?

А цветок, не слушая окрика, соскользнул с балкона на плющ и скрылся там. Пошуршав немного, он вернулся назад. И я, сосчитав оставшиеся соцветия, севшим голосом спросила:

— А как размножается ложный лилейник?

Нольвен быстро пересчитала цветки и мрачно произнесла:

— Не знаю и знать не хочу. У нас герань.

Закончив накладывать защиту и прятать под колдовские щиты сюрпризы, мы вернулись в комнату и мрачно посмотрели на неразобранные чемоданы.

— По меньшей мере постельное белье вытащить надо, — уныло произнесла Нольвен.

— Надо спуститься вниз и заколдовать траву. — Я плюхнулась на жесткую постель.

— Зачем?!

— Чтобы никто не переломался, когда у нас все сюрпризы жахнут, — вздохнула я. — Ведь виноватыми окажемся именно мы.

— Да ладно, — усомнилась Нольвен. — Самолевитацию еще никто не отменял.

Но под моим скептическим взглядом она быстро стушевалась и смирилась.

— Может, просто сверху сбросим пару батутных плетений? Ну третий этаж, Мэль. Вниз-вверх, а кормить нас будут только завтра!

— Ладно, — согласилась я. — Мне тоже не хочется никуда идти.

Мы сбросили вниз с десяток батутных заклятий и на этом успокоились. Никто не погибнет: даже если кто-то сорвется, его спасет заклятье, выдуманное специально для маленьких детей. Хотя Мера с помощью этого заклинания вишню собирает, так что не такое уж оно и детское. Скорее многофункциональное.

На остатках силы воли мы распаковали чемоданы и достали постельное белье. Притащенные комендантом сундуки, переданные от Меры, мы поставили в центре комнаты и твердо решили: все завтра.

— Проверим только на предмет еды, — спохватилась Нольвен.

И действительно, в первом же сундуке обнаружились две фляжки с чаем и сверток с бутербродами. И шторы.

— Я люблю твою бабушку, практически как свою, — сказала Нольвен, жуя бутерброд. — Но иногда я ее боюсь. Вешаем шторы и спать.

— Вечер только начинается. — Я покосилась за окно.

— Я устала, я буду спать. А ты как хочешь.

Крепко подумав, я решила не издеваться над уставшим организмом и тоже лечь. Сразу после того, как повесим шторы.

— А что Лилей делает? — удивилась Нольвен, когда мы при помощи магии, ругани и спешно наколдованной табуретки закрыли окно плотной темной тканью.

— Жилье свое достает. — Я подошла к сундуку и помогла цветку вытащить увесистый, полный жирной земли горшок. — Ты тоже спать?

Лилей склонил соцветия, ловко запустил корешки в землю и превратился в зеленый шар — соцветия спрятались, а узкие листочки скрутились вокруг них.

— Ответ исчерпывающий. — Нольвен зевнула. — Все по коечкам.