Саги Орлиных Гор. Сердце Варвара

Сараней проходил мимо скамеек, мимо гуляющих парочек, мимо озорных взглядов и румяных улыбок, и, наконец, вышел на дальний мост. Здесь уже не было фонарей, и в свете звёзд на фоне лунной дорожки он увидел два силуэта. Они сидели на берегу, девушка положила голову на плечо молодого человека, и нежная тишина изредка нарушалась её мурлыканьем. Сараней понял, что это была Мэла. Он накрыл плащом голову, чтобы стать невидимым и попытался разглядеть, кто был человек рядом с ней, но темнота и неподвижность мешали ему. Казалось, влюблённые сидели тут целую вечность, и могли просидеть ещё столько же. В свете звёзд Сараней увидел, как блестят щёки Мэлы, смоченные слезами. Было ясно – она прощалась с возлюбленным. Её выдавали замуж за того, кто был ей неприятен и чужд. И любовь её должна была умереть.

Сараней почувствовал особую энергию – силу несчастного сердца, страшную силу убиваемой любви. Раненная, она собирала запасы всей своей стойкости, и, как загнанный охотниками зверь, была особенно яростна перед лицом погибели. О да, это была поистине великая магия! Магия, доступная каждому простому смертному. Магия любви.

Сараней вдруг понял, почему Хорнозабул хотел увидеть её своими глазами – видно, жрец бездны чувствовал в воздухе особые токи силы, и не мог объяснить их. Тот, кому любовь была неведома, кто был соткан из тьмы и ненависти, кто мог только пожирать, и никогда – дарить, тот будет поражён силой света, исходящей из сердец любящих. Это так просто, так наивно, как и любая истина. Простота и наивность истины любви – это её маска, прячась под которой любовь тайно действует в нашем мире, незаметно верша самые великие дела. А мы думаем, это герои, а мы думаем, это власть и сила… нет, друзья – это всего лишь любовь.

***

И ночью мир лежал тихий, как пламя свечи. И крестьянин ложился спать усталый и гордый дневным трудом, и ремесленник осматривал расписную амфору, любуясь делом рук своих, и солдат крепко спал, зная о скорой утренней вахте, и видел во сне мать и невесту. Угли тлели в печурке пастуха, угли тлели и в камине лорда. Час ночной тишины, ласковый, как женские руки, справедливый, как слово отца – надолго ли он останется таким?

Зарница полыхала на горизонте, и только рыбаки на озёрах с зачарованным страхом вглядывались в неё. Далёкие раскаты были не обычным громом, гул пронизывал всё – воздух, землю и саму воду. Огонь молний зелёным мертвенным светом раскалывал чёрные тучи. Звёзды гасли одна за одной, на царство людей надвигалась новая ночь. Ночь ночи и тьма тьмы, в которой не выживал ни один свет – ни свет звезды, ни свет души.

Рыцари шли по широкой долине, их оставалось семеро. Хум шёл впереди, как самый молодой и зоркий разведчик. За ним следовал Торбор, он вёл на поводке связанного урма. Его хотели убить после недавней атаки мертвецов, ведь всем было ясно – именно урм завёл их в это логово. Но он всё ещё оставался единственным проводником, и Грай приказал оставить ему жизнь.

Грай ступал, держась за плечо товарища. Зрение так и не вернулось к нему, и он, как волк, шёл, вскинув подбородок, словно нюхая воздух.

– Простите меня, братья, – сказал он на привале, – что из-за меня погибли наши товарищи. Что я позволил ослепить себя.

– О чём ты говоришь! – возмутился Торбор. – Мы идём с тобой, потому что верим в тебя, потому что сами выбрали этот путь.

– Верите…, – горько усмехнулся Грай, – я не знаю, во что теперь верить. Я шёл брать в жёны королевскую дочь. А теперь – кому нужен слепец?

– Возможно, скоро нам всем нечего будет видеть, – заметил Торбор.

Он вглядывался в небо – зеленоватая зарница полыхала всё ближе. Но надвигалась она не с горизонта, а словно опускалась с высоты. Урм, шедший на поводке, пригнулся и ссутулился. В его маленьких чёрных глазах читался испуг. Он раззявил рот и протянул:

– Это смерть! Это сме-е-ерть! Нам не уйти.

Он дёрнулся, но Торбор натянул поводок.

– Нам-то, может, и уйти, а вот тебе точно крышка.

– Глупцы! – взвизгнул урм. – На что вы надеетесь? Бегите и забивайтесь в норы, прячьтесь!

– Заткнись и пошли! – Торбор дёрнул верёвку, и урм поскакал вперёд. Он уже не понимал, куда идти и где кончаются топи, но чтобы его оставили в живых, делал вид, что места ему знакомы.

– Смотрите, там река! – крикнул Хум.

Он первый взошёл на откос, и увидел широкую ленту воды, отражающей луну. Вскоре весь отряд спустился к реке.

– Там кто-то есть.

У берега происходило движение. Отряд приблизился, прячась в тенях. Это оказался рыбак, вытаскивающий лодку на берег.

– Эй! Кто ты и откуда? – крикнул Торбор, вытянув меч так, чтобы и в ночи он был виден, отражая звёзды.

Человек уронил мешок с рыбой, вёсла плюхнулись в воду.

– Унгвар моё имя. Я простой рыбак.

Он разглядел силуэты рыцарей и поднял руки.

– Берите лодку… вот тут рыба. Прошу, пощадите. У меня дети…

– Успокойся, Унгвар, – Торбор убрал меч, – мы не урмы. Мы рыцари Орлиных Гор.

– Никогда не видел их живьём, – пробормотал рыбак.

– Ты живёшь тут? Среди топей? – спросил Хум.

– Нет, конечно. Я поставил сети, и думал переночевать на этом берегу. Но моя деревня там, за рекой.