Сагловский замок

Наконец выйдя из бесконечного лабиринта тёмных стволов и зелёных трав, Андрею предстал лик утренней долины, которая казалась столь маленькой отсюда, с высочайшего обрыва.

– Андрей! – послышался девичий голос позади парня.

Андрей улыбнулся и, подойдя к девушке, одетой в голубоватое платье, обнял её.

– Мне… Нужно кое-что сказать тебе, – опустив глаза, Лу́на внезапно изменилась в лице и взяла обескураженного Андрея за руку. – Возможно… Это наша последняя встреча…

– Как? – после слов Лу́ны, мир в глазах Андрея замер и словно погряз в холоде.

Ему казалось, будто сильнейшие морозы сковали всё окружающее его пространство, и лишь Лу́на, тёплый уголёк, который вот-вот потухнет и охладеет в его руках, невинно стояла перед ним, не давая полностью погрузиться в отчаянье.

– Майкл, – подняв глаза, выдохнула девушка. – Майкл сказал, что через несколько дней мы с ним уедем… Всё как в тумане… Не помню куда. Он говорил, что наступают тёмные времена для Европы. Говорил, что… Я… Я просила его, чтобы он позволил мне остаться, но он даже не стал слушать…

– И ты уедешь? – сухими, чуть ли не белыми губами, проговорил Андрей.

– Я не могу по-другому, – блестящими от слёз глазами, Лу́на посмотрела на Андрея и обняла его. – Прости…

Ещё час они сидели на высоком утёсе, смотря на ярко-зелёную лесную долину, не произнеся ни слова.

После того как Лу́на ушла, Андрей стоял, провожая её взглядом. Он прокручивал в голове множество вариантов того, как изменить всё это. Как спасти свою возлюбленную и остаться с ней, не дать уехать неизвестно куда. Все эти соображения и чувство паники привели к тому, что уже через пару минут он стоял у дверей величественного поместья и настойчиво стучал в дверь.

– Кого принесло в такую рань? – раздался мужской голос с той стороны двери.

Проскрипели несколько раз входные замки и дверь, чуть не задев парня, открылась.

– А… Это ты, Андрей, – нахмурив брови, Майкл смерил незваного гостя взглядом. – Ну, проходи…

– Майкл, я, – начал было Андрей, но Майкл лишь указал на деревянный, обитый шерстью стул и вышел в другую комнату.

Интерьер дома не выделялся особыми изысками, но вещи, находившиеся здесь, указывали на не бедствующее положение их владельцев.

– Я думаю, что знаю цель твоего визита, – Майкл поставил на стол перед Андреем белую кружку ароматного чая и, сев напротив, вопрошающе посмотрел на гостя, держа в своих руках точно такой же прибор.

– Майкл, я прошу тебя, – опустив глаза на чашку, прошептал Андрей, – я… Не позволил бы себе этого сказать, но… Я… Я умоляю тебя… Лу́на, она… Единственная белоснежная роза в моём багряно-чёрном саду жизни. На моём мрачном веку я не испытывал тех чувств, которые я переживаю, лишь смотря в её прекрасные глаза. Меня убивает лишь мысль… Сама вероятность того, что я могу потерять её. Она изнуряет и истощает меня. Губит моё, едва не заледеневшее, сердце. И то, что я пришёл к тебе… У меня не осталось выбора. Пойми, что Лу́на вольна решать свою судьбу. Не веди её своей дорогой, Майкл… Позволь ей самой решать, как сложится её жизнь.

В комнате повисла тишина.

– Андрей, – встав, Майкл отошёл от крупного стола к занавешенному окну и, распахнув шторы, положил руки на подоконник, – Лу́на… Дитя, не видевшее и не знавшее жизни. Она, возможно, думает, что ты добр, возможно, честен, но я знаю кто ты. Стоит ли мне повторять слова, сказанные тебе год назад? Такие, как ты, Андрей, не созданы для любви. За тобой тянется бесконечная нить, из которой старуха-смерть плетёт и обрезает человеческие жизни. И, может, ты был бы рад избавиться от неё. Выбросить клубок хаотично спутанных чёрных нитей и стать простым человеком с трезвым разумом, чистой душой и спокойным сердцем… Но есть лишь одно "но". Этот клубок и есть твоё сердце. Чёрное, несущее страдания, сердце. Это твой рок, Андрей. И лишь обрезав нить, ты сможешь прервать череду смертей. Прервать муки, обретя покой.

Майкл, смолкнув, подошёл к столу и, сделав небольшой глоток чая, сел в кресло. Андрей смотрел на него, желая что-то сказать, но слова застыли в его глотке, так и оставшись невысказанными. Майкл переводил взгляд то на Андрея, то на часы, висевшие на стенке над дверью.

Андрей встал и, чуть не опрокинув стул, покинул дом, гневно шаркая по сероватому гравию. Выйдя за пределы поместья, Андрей скрылся в тени леса, ведомый лишь своим внутренним голосом и охотничьим ружьём, которое он забрал из дома Самуила.

Глава 38

Джимми уже привыкла к стремящейся в бесконечность темноте, но сил становилось всё меньше. С каждой минутой, проведённой в этой проклятой ловушке… С каждой иллюзией, намеренной заполучить её душу… С каждым шагом в этой безумной комнате силы покидали Джимми. Она слабела, а вместе с ней слабела её возможность критически мыслить. Всё сложнее было убеждать себя, что созданное окружение лишь мираж в её голове.

И вот, вновь: Джимми медленно шагает в кромешной тьме, в ожидании белого цвета вспышки, которая перенесёт её в очередной проклятый капкан.