Сай Линар Линеркон (СИ)

Я повернул голову и посмотрел на разъяренного повелителя. Я хотел откусить себе язык и жалел, что не умер от боли во время порки, потому что, судя по его взгляду, худшее ждет меня впереди. Я даже представить боялся, что он может сделать. Зато Сайрон это уже представил, и сейчас на губах повелителя играла мерзкая, жестокая ухмылка. Я понимал, что мольбы и просьбы о пощаде лишь раздразнят его жестокость. Слезы горячими дорожками бежали из глаз, опаляя щеки и шею. Там где соленая вода попадала в раны, неимоверно жгло, но все эти ощущения не играли роли перед страхом, который я испытывал в тот момент. Я повернул голову к стене, смотреть на то, как Сайрон почти бесшумно приближается ко мне, было слишком ужасно, сердце замерло в груди, воздух застрял в горле, протолкнуть его или сделать еще один вдох я не мог. Я ощутил, как прогибается под его весом кровать. От каждого его прикосновения тело пронизывала нестерпимая боль. Сайрон был жестокий, жестокость была сутью его существования.

Мне все же удалось открыть глаза, но стоило векам распахнуться, как я сразу же пожалел об этом. Солнечный свет ударил по глазам, вынуждая их взорваться вспышкой боли. Я вновь провалился в небытие. В следующий раз пришел в себя, когда было темно, меня мучила нестерпимая жажда. Я облизал языком сухие потрескавшиеся губы. Боль поселилась в каждой частичке моего тела. Не болели, наверно, только волосы. Я попытался позвать Ригона, чувствовал, что он рядом, но вышел только тихий хрип, горло было содрано от криков. В темноте я не различил движений, но почувствовал, как холодный хрусталь фужера коснулся губ, а потом рот наполнила прохладная влага. Я пил глубокими глотками, вода текла по подбородку и стекала на шею и грудь, но телу, ноющему и саднящему от ран это было даже приятно. Не заметил, как из груди вырвался стон. Когда я осушил все до капли, мне поправили подушки, а на лоб легла прохладная мокрая ткань.

- Спи…- донеслось до помутненного сознания.

- Как ты себя чувствуешь, принц? - ласковый голос Сайрона заставил вздрогнуть.

Тогда я очнулся в покоях повелителя. Теперь я жил там. Мы спали в одной кровати, но после того, что случилось в камере, он не трогал меня. Я был на волосок от смерти, Сайрон очень испугался, что потеряет свою игрушку раньше времени. С того света меня вытащил маг, целитель. Они единственные, кто не подвергался поголовному уничтожению. Такая близость этого человека вызывала отвращение, которое порой доводило до рвоты. Сначала я не мог это сдерживать, но все списывалось на мое восстановление. Сейчас я следил за каждым своим жестом и движением, за каждым словом, я контролировал даже мысли.

- Благодарю вас…- я не знал, как к нему обращаться.

- Ваше Величество, – подсказал он мне.

- Благодарю, Ваше Величество, со мной все хорошо, – я перевел взгляд на водную гладь озера, которое находилось на территории замка.

- Я думаю, что тебе стоит научиться владеть мечом, - я чуть не подавился яблоком, которое ел. Ригон, который чистил свой меч невдалеке от места, где я расположился, тоже затих, прислушиваясь к нашему разговору, - кроме того, я хочу дать тебе образование. Все же ты особа королевских кровей, – в последней фразе Сайрона звучала издевка.

- Э-э-э…

- Учить обращаться с оружием тебя будет Ригон, остальных учителей ты сможешь выбрать сам, – повелитель поднялся и стремительно покинул берег озера.

Побежали года моего заточения. Сайрон то становился ласковым и нежным любовником, то его зверь вырывался на свободу. В такие моменты он мучил и насиловал меня чуть ли не до смерти, а я мечтал умереть. Но смерть была бы слишком простым выходом из ситуации. Когда сила воли покидала меня, и находиться в этом мире становилось невыносимым, я вспоминал мертвые глаза моего супруга, лица родных. Как только это происходило, моя душа покидала истерзанное тело. Уверен, что если бы этого не происходило, то я лишился бы рассудка от дикой, невыносимой боли или от омерзения к самому себе. Одно дело чувствовать боль и приходить в себя после ран, покрывающих все тело, и совсем другое чувствовать каждое движение его члена внутри, вынужденно отвечать на его поцелуи и стонать от его ласк. Этого притворства мне хватало в те времена, когда Сайрон был добр по отношению ко мне. Жаль признавать, что иногда секс с ним не был противен. Повелитель был искусным любовником, когда не стремился причинить боль.