Саянский дневник

Член комитета комсомола института Леха и в походе остался на руководящей работе — он был у нас завхозом. Владик любил рассуждать и охотиться — занятия, кончавшиеся чаще всего одинаково безрезультатно. Алик всем разговорам предпочитал дело, в суждениях был резок и непримирим. Характер он имел под стать своей внешности — немного угловатый, но прямой. Петя принадлежал к людям, которые, как говорится, мухи не обидят. Он, правда, мог вспылить, но быстро отходил, и глаза его за стеклами очков становились виноватыми и печальными.

Несмотря на разницу в характерах, все вместе мы составляли единое целое — группу и прошли в таком составе долгих 47 дней и 500 километров похода по горам и тайге.

О том, что мы увидели на своем пути, мне и хочется рассказать.

В ТОФАЛАРИИ

Наверное, каждый мечтал попасть когда-нибудь в далекую, заповедную страну, где выше облаков вздымаются горные кручи, стеной стоит непроходимый лес, а с утесов срываются холодные водопады и под ними, дрожа, переливаются радуги, — в страну суровую и прекрасную.

Такими остались в нашей памяти Саяны.

Наш маршрут начинался в Верхней Гутаре, селении на юге Иркутской области, в том краю, где живут тофалары, или тофы (ранее их называли карагасами) — едва ли не самая малочисленная народность на земном шаре.

Издавна кочевали тофы, охотники и оленеводы, по Восточным Саянам. Тяжела и полна лишений была кочевая жизнь; неграмотного охотника легко обманывали и опаивали алчные скупщики ценных мехов. Вымирающим племенем называли тогда тофаларов.

Мы должны были добраться из Нижнеудинска в Верхнюю Гутару самым коротким и удобным путем — по воздуху.

Перед самым отлетом появилась милая девушка в белом халате и предложила нашему вниманию бумажные пакетики определенного назначения, которое понятно каждому, кто страдал когда-нибудь морской болезнью. Но даже это не испортило нашего радужного настроения.

Утренний туман уже рассеялся, блестели плоскости самолетов, рюкзаки лежали на траве, а не на спине… Поистине, жизнь была прекрасна и удивительна.

Раздалась команда: Давай! Есть! — и наш маленький самолетик, тарахтя и пригибая ветром траву, вырулил на взлет. Последний толчок — и мы в воздухе. Под плоскостями поплыли прихотливые изгибы Уды, самолетики на аэродроме, как по линейке расчерченные кварталы Нижнеудинска, Восточно-Сибирская дорога с игрушечными паровозиками — поплыли и ушли назад.

Под нами была тайга — не очень густая, но совсем безлюдная. Пологие склоны, блестящие в низинах болота, узенькие ниточки рек. Вдали показалась снеговая вершина, очевидно довольно крутая, — под ней в снежной впадине лежала глубокая тень. Вправо и влево от нее простирались синие дали — Саяны.

Бумажные мешочки, выданные заботливой сестрой, пригодились нам для изготовления голубей! Потихоньку от пилота мы отодвинули боковое стекло. В кабину ворвался треск мотора и свежий ветер. Несмотря на то, что сбоку немилосердно пекло солнце, пришлось надеть штормовки.

Не успели мы насладиться тряской, небольшими воздушными ухабами и выбоинами, как самолет вдруг лег на крыло и плавно пошел вниз, как на лыжах с горы. Мы бросались от окна к окну, чтобы успеть увидеть и вставшую дыбом землю, и необъятное небо над горами.

Команда встретилась на Нижнеудинском вокзале

Авиалайнер на двоих

под нами пос. Верхняя Гутара

Итак, мы в Гутаре. Узкая долина, кругом вздымаются лесистые хребты, по камням бежит неширокая река. Примерно в километре от посадочной площадки виднеются домики селения, а за ними — до самого горизонта — горы.

В селении не оказалось ни председателя, ни парторга — все на покосе. В правлении колхоза «Кызыл Тофа» был только счетовод, который не знал, что с нами делать. Выручил нас молодой круглолицый тофалар Володя Кусаев. Он предложил свой дом, хоть и недостроенный, но вполне хороший — с бревенчатыми стенами, утепленными мхом, с крышей, полом и даже с отверстием в одной из стен сруба, выполняющим одновременно роль парадного подъезда, черного крыльца, а также окон.

Не успели мы разместиться в своем новом жилище, как пожаловали гости: Володя и старший пастух и оленевод колхоза — маленький старичок с плоским лицом, узкими глазками и редкой порослью вместо усов и бороды, с головой, повязанной черной косынкой. Оба они уселись рядом с нами на пол. Разговорились.

Старик убежден в том, что мы не возьмем Грандиозного. «Однако поздно идете, снег будет во (по шею). Пик Грандиозный? Знаю, был. Не влезете. Только пройдете и посмотрите… Вон он где… Нельзя на него влезть. Сначала камень крутой-крутой, потом скала, потом белогорье, потом лед. Не влезете однако. Поглядите, запишите — видели, дальше пойдете. Девки, однако, приставать будут. Даже пустой девка пристает, а с котомкой трудный, однако, путь. По Кану не плавайте, — дурной река, совсем дурной».

Еще старик сказал, что из Гутары недели три назад вышла группа Рогальского, которая тоже шла «проверять пик».

После таких «обнадеживающих» разговоров тофалары покинули нас.