Сайберия. Том 2

Про новые жертвы вроде бы тоже пока не слышно. Собственно, поэтому я и заинтересовался рубрикой происшествий в местной прессе — надеялся отыскать там что-нибудь или по этому делу, или по делу Аскольда. Впрочем, про Демидов в «Сибирском вестнике» писали редко, перепечатывая только самые важные новости. И смерть Василевского, похоже, к таким не относилась.

К пятнице вся эта непрерывная работа с перерывами лишь на еду и сон меня уже так утомила, что я твёрдо решил в субботу устроить себе выходной. Правда, до этого ещё нужно было дожить. В том числе пережить очередную заунывную лекцию Карандаша.

Математика вообще оказалась моим самым ненавистным предметом. Похоже, я с ней не дружил ещё в прошлой жизни. Да и в этой она мне казалась совершенно бесполезной дисциплиной. В отличие, например, от лекций, в которых рассказывалось о Сайберии.

Ещё и, как назло, преподаватель достался занудный. Даже сам его голос действовал убаюкивающе.

— Исходя из этого логарифмическая функция обладает следующими свойствами. Во-первых, областью её определения является множество всех положительных чисел. Во-вторых… кхм-кхм…

Мне в бок вдруг впился острый, как оструганный кол, локоть Полиньяка.

— Богдан! — возмущённо зашипел мой сосед. — Проснись!

Я встрепенулся, выпрямился, захлопав глазами.

— Да я просто это… задумался чуток.

— Ты храпел! — осуждающе прошептал Жак и красноречиво зыркнул в сторону профессора. Позади раздались приглушённые смешки.

Карандышев продолжал держать паузу, развернувшись в сторону аудитории. И только сейчас я заметил, что смотрит он прямиком на меня. Лицо его при этом вытянулось в этакой скорбно-осуждающей мине.

— Извиняюсь, Осип Петрович, — пробормотал я. — Виноват.

Смешки за мой спиной прокатились уже в полную громкость. Математик, вздохнув, молча развернулся к доске и продолжил в прежнем темпе и прежним тоном:

— Во-вторых, логарифмическая функция не является ограниченной. В-третьих, она является возрастающей на промежутке от ноля…

Я пробежался взглядом по конспекту, в котором явно не хватало изрядного куска, потом посмотрел на часы над входом в аудиторию и отложил ручку. До конца лекции оставалось минут пять, чёрт уже с ней. Спишу потом у Полиньяка.

Потом вспомнил, что это только вторая пара, и следующая по расписанию — не менее занудная химия, в которой я понимал ещё меньше, чем в математике. Там разве что преподаватель пободрее.

А вот потом будет первое занятие по предмету, который в расписании значится как «ООВ» и расшифровывается как «Основы ориентирования и выживания на местности». Это вроде должно быть поинтереснее. И ведёт её Кабанов-младший — брат ректора, тоже прожжённый практик, имеющий за плечами десятки экспедиций. Как рассказывал Трофимов, Кабанов-младший даже служил старпомом на ледоколе и охотился на знаменитых льдистых китов — огромных мутантов, водящихся на восточных окраинах Сайберии, в Охотском и Японском морях.

— Что с тобой, Богдан? — проворчал Жак, когда лекция кончилась. — Ты в последнее время какой-то вялый. Будто бы мешки ночами разгружаешь вместо сна.

— Ты не приболел часом? — вторила ему Варвара. — Вон, круги какие под глазами залегли.

— Да всё в порядке. Просто замотался что-то за эту неделю. Надо будет отдохнуть завтра.

Ага. Только вот к вечеру я к Дымову собирался. Эх, покой нам только снится…

— Ты сам-то сегодня с какой ноги встал? — перевёл я стрелки на Полиньяка. — Вон, щека вся исцарапана. Куда опять ввязался?

— Да нет, это я… Случайно. Упал, — сконфуженно замялся француз.

Варвара тоже подозрительно смутилась — по щекам её разлился густой румянец, а взгляд она спрятала в конспекты, которые зачем-то продолжала держать открытыми, хотя уже вовсю шла перемена.

— Ну-ка, ну-ка, — усмехнулся я. — Признавайтесь, чего вы вчера натворили?

— Да ничего особенного, — понизив голос, пробормотал Жак. — Я просто хотел навестить Варю в её общежиз… в общаге…

— Помочь с математикой! — торопливо добавила Варвара. — Мне она тяжело даётся. Грамоту-то я хорошо знаю, и книг много прочитала. Но всякие эти формулы… Не учили меня такому. Некому было учить.

— Да, да, — закивал Полиньяк. — Я вызвался ей помочь. Мы сначала в столовой занимались после лекций. А потом договорились ещё вечером встретиться. Я надеялся тайком пробраться в её комнату, но…

— Гретта? — понимающе кивнул я.

— Я думал, рассказы о ней преувеличены. Но она и правда настоящая мегера. И самое главное — как она вообще нас заметила?

— Сама до сих пор ума не приложу, — покачала головой Варвара. — Я ведь точно проверила — не могла она нас увидеть в том коридоре. И услышать тоже.

— Так а царапины-то откуда? — с трудом сдерживая смех, спросил я. — Не она же тебя так располосовала? Наговариваете вы что-то на пожилую женщину…

— Нет, это я… Пришлось с позором ретироваться. И, когда бежал через кусты… В общем, действительно упал и напоролся на острую ветку. Ещё и штаны вот порвал немного.

— Ничего, я так тебе их заштопаю, что даже видно не будет, — пообещала Варвара.