Сайберия

В итоге уже минут через двадцать я познакомился с Егором — невысоким коренастым мужичком, смурным и слегка помятым, явно с похмелья. За символическую плату в пятьдесят копеек — как я понял, это цена самой дешёвой местной водки, которую он почему-то называл «красная головка» — он согласился подыскать мне местечко в одном из крытых грузовых вагонов.

— Да не извольте сумлеваться, вашблагородие, — деловито вещал Егор, шагая вдоль состава по хрустящему влажному щебню. — К вечеру уже будете на месте. Тут езды-то пару часов. Уже и отправляемся скоро.

— Это хорошо. А куда прибудем-то? Мне в район Заисточья надо, на правый берег.

— Вы тогда чуть пораньше сойдите, на речном переезде возле Татарской слободы. А оттуда извозчика возьмёте. Только не задремайте в дороге-то. Будить вас некому будет.

— Да уж вряд ли засну, — усмехнулся я. — У тебя ж, поди, не первый класс. Дай бог, если костей не растрясу.

— О, это вы зря, — обиделся Егор. — Я вам такое местечко предоставлю — загляденье! Ехай да жмурься от удовольствия. Мягко, тепло. Разве что от Тимохи немного пованивать может, но это ерунда, принюхаетесь. Вон, прям здесь устраивайтесь, на сеновале!

С этими словам он с грохотом сдвинул двери деревянной «теплушки» и гордо указал на копну сена за деревянной перегородкой.

Я, не дожидаясь особого приглашения, запрыгнул в вагон.

— А что за Тимоха-то?

— Так это… помощничек наш, — пожал плечами Егор. — На погрузке-разгрузке его используем. Умный — страсть! И проку с него больше, чем с десятка дармоедов путейских. Вы, если что, не беспокойтесь, он далеко, до вас не дотянется. Да и вообще, он смирный.

Озабоченно прислушавшись, он вдруг засуетился, быстренько задвигая дверь вагона и лязгая засовами.

— Всё, мне бежать надо, вашблагородие! Вы, как на выход соберётесь — засов дёрните верхний, окошко откроется, через него выберетесь. Счастливого пути!

— Да что за Тимоха-то? — переспросил я, перекрикивая стук колёс проходящего по соседнему пути поезда. Но Егора, кажется, уже и след простыл.

Я огляделся, щурясь и дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Свет в вагон проникал лишь через немногочисленные щели в верхней части вагона и рядом с дверями. Но в одном Егор точно не обманул — внутри было так тепло, что сразу захотелось расстегнуть шинель. Даже немного душновато. Пахло сеном, свежеструганными досками и чем-то терпким, звериным. Будто в сарае каком-то.

Из дальнего конца вагона донеслось громкое фырканье, заворочалось что-то большое, тяжелое, так что доски пола ощутимо задрожали под ногами. Я невольно попятился, всматриваясь в темноту. Поначалу даже решил, что мне померещилось. Однако, протерев глаза, разглядел наконец огромную косматую тушу своего попутчика во всех подробностях.

Батюшки-светы, да это же мамонт!

Интерлюдия Феликс

«Отчего люди не летают, как птицы?» — с горечью вопрошала девица из слезливой пьески, почему-то так популярной у старичья.

Впрочем, с возрастом Феликс и сам стал иначе воспринимать этот монолог.

Подростком, уже научившись пользоваться своим Даром, он лишь смеялся над глупыми мечтаниями обычных людей. Он обожал взлетать и приземляться в людных местах, стремительно проноситься над улицами на глазах изумленных и испуганных прохожих. Чувства гордости и превосходства переполняли его. Он упивался собственной силой.

Нет ничего более сладостного и захватывающего, чем чувствовать, как невидимая, неведомая, но послушная сила поднимает тебя в воздух и влечет вперёд. Ветер бьёт в лицо, плащ трепещет за спиной, как крылья, сердце то бьётся сильнее, то замирает от восторга на особо стремительных и опасных пируэтах.

Отец ворчал, называя Феликса позёром и безрассудным мальчишкой. Несколько раз даже доходило до домашнего ареста.

Сейчас Феликс вспоминал о тех временах даже с ностальгией. Потому что тогда полёт что-то для него значил. Повзрослев, он понял, что знаменитый фамильный Дар Орловых — пустышка. Не более чем эффектный трюк. Максимум — способ сэкономить на извозчике или билетах на поезд.

Что проку в том, что человек может летать, как птица? Какую власть над другими это даёт? Как помогает расправиться с врагами? На поле боя этот Дар полезен разве что для разведки. Да и то, риск слишком велик. Есть Дары, позволяющие делать тоже самое, но куда эффективнее. Повелители зверей, умеющие смотреть чужими глазами, могут управлять целой стаей птиц-шпионов. Аргусы и вовсе могут обозревать огромные расстояния, не сходя с места.

Нет, военная карьера ему не подходила. К тому же и отец был против. Аристарх Орлов относился к безопасности своего единственного наследника с особой, подчас маниакальной тщательностью. Порой Феликс чувствовал себя орлом, запертым в золотой клетке.