Сайберия

— Ну давай, давай! — заорал Вяземский мне в лицо. — Убьёшь меня — и ей точно конец! Она сейчас в надёжном месте, и у моих людей есть инструкции на любой случай…

Мы замерли так на несколько секунд. Я дрожал от бессильной ярости, пожирая его глазами. Губернатор же, напротив, был спокоен, даже насмешлив. Точно не блефует.

Мне захотелось заорать в голос. Вот ведь двуличная, изворотливая, жестокая тварь! В такие моменты начинаешь понимать революционеров или Белых Голубей, считающих, что все нефилимы — зло.

Впрочем, чему я удивляюсь. Таким, как он — облечённым властью, деньгами, сверхспособностями — в рамках обычной человеческой морали часто становится тесно. Увы, но я ведь и за собой уже начал подмечать что-то подобное.

— Ну всё, всё… — он оттолкнул меня и брезгливо отряхнул одежду. — А теперь — утри сопли и принимайся за дело! Времени у тебя…

Он достал из кармашка на жилетке дорогие часы, щелкнул крышкой.

— Скажем — до восьми утра. Всё это дело нужно утрясти раньше, чем заявится Романов. Одну подсказку я тебе точно могу дать — где искать Орлова. Я устроил его у Кудеярова в «Славянском базаре». Номер-люкс на третьем этаже. Ужинает он каждый вечер там же, в ресторане.

— Какие гарантии, что вы потом отпустите Раду и Демьяна? И что они вообще ещё живы?

— Не испытывай моё терпение, Василевский! — прорычал он, на мгновение потеряв самообладание. Но, быстро взяв себя в руки, продолжил:

— Все твои гарантии — это моё слово. И мой же здравый смысл. Я уже говорил: твои близкие для меня сейчас — это моя страховка. От тебя. Чтобы ты не натворил глупостей. И я придержу их до тех пор, пока ты будешь здесь. Как только избавишься от Изабеллы, Арнаутова и Орлова — звони сюда…

Он достал визитную карточку с написанным от руки номером поверх стандартного текста.

— Это прямой номер в моём кабинете, соединят без секретаря. Звони сразу, как закончишь, и я расскажу, куда ты сможешь приехать, чтобы увидеть свою подружку снова.

— И что потом?

— А потом… — поправив узел галстука, он шагнул ко мне ближе, нависая так, что наши лица оказались почти вплотную. — А потом ты соберешь всю свою разношёрстную братию. Захватишь с собой всё ценное из родового особняка, что сможешь унести. И свалишь вон из моего города. Сразу же! Нам двоим здесь будет… Тесновато.

— Это уж точно, — процедил я.

— И не вздумай играть со мной. Мозгов на это не хватит. Сделаешь, что сказано — и получишь шанс уйти. Не сделаешь — станешь моим врагом. А враги мои долго не живут. Мне плевать, будь ты хоть Пересмешник, хоть чёрт лысый — р-раздавлю!

Вяземский отвернулся он меня и зашагал к выходу. Я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, смотрел ему вслед, пока он не скрылся на лестнице. Оглянувшись на валяющиеся на полу трупы, едва совладал с приступом тошноты и тоже поспешил наружу.

После тесной кельи свежий холодный воздух, хоть и по-прежнему воняющий дымом, показался пьянящим, как демьянова настойка. Пошатываясь, я выбрался из руин церкви и зашагал к воротам. Вяземский намного обогнал меня — я увидел, как он уже садится в машину.

Албыс, похожая издалека на облачко цветного тумана, ринулась ко мне, едва я пересёк границу запретной для неё зоны. Молча спряталась в Сердечник, и мне показалось, будто она грызёт меня внутри обжигающе холодными клыками. Хотя наверняка дело было не в этом. Это ярость и отчаяние кипели в груди, застилая глаза мутной пеленой.

Остановившись у ограды, я отдышался и успокоился. Ярость никуда не делась, но вместо кипящей лавы, разъедающей меня изнутри, превратилась скорее в холодную сталь клинка.

Ну что ж, Сергей Александрович. Вы сами себе подписали приговор. Всего этого я точно не прощу…

Весь вопрос — что теперь делать. Времени и правда осталось пугающе мало. И плясать под дудку Вяземского тоже затея провальная. Я ни капли не верил, что он сдержит своё слово и даст мне и моим близким уйти из города взамен на то, что я разберусь с его проблемой. Я для него сейчас всего лишь инструмент. Сам устранить того же Орлова, не нарушив нефилимских политесов, он не может. А я… Что я? Я Пересмешник. Чудовище вне закона, на которое легко можно будет повесить любые убийства.

И даже если я перешагну через свои принципы и исполню его приказ… Исполнителей в таких случаях обычно тоже устраняют.

Но что тогда делать-то⁈

Я шумно выдохнул, надувая щёки, и взглянул на небо, будто надеясь отыскать там ответы.

Думай, Богдан. Думай!

Глава 10

Добираться до дома пришлось пешком — я ведь выходил к Вяземскому налегке, не было денег даже на извозчика. Впрочем, прогулка мне сейчас была как раз кстати — помогла успокоиться и хорошенько прочистить мозги.

Первое время сложно было справиться с эмоциями, и мысленно я дюжину раз убивал губернатора на месте самыми разными способами. Но потом всё же переключился в более конструктивное русло.