Саид 2. Над пропастью

- Поздравляю с очередной победой. Пересмотрел запись переговоров и понял, как сильно тобой горжусь. Даже у Марата в своё время не хватило терпения подмять под себя этого Мюллера. Ты молодец.

- Спасибо.

- Куда-то собираешься?

- Да… Есть кое-какие дела.

- Так понимаю, Надежду забираешь с собой?

- Да.

- Что ж, это хорошая мысль. Не привыкла она ещё в нашем доме. Сложно ей с нами.

- Ничего, привыкнет.

- Думаешь? Мне вот отчего-то кажется, что она никогда не станет такой, как мы.

Отец испытывал его на прочность и таких испытаний, Саид уверен, будет ещё много. Семья для Хаджиевых не пустой звук и то, что отец позволил ему брать в жёны девушку из другого общества, да ещё и поспособствовал этому – оставалось загадкой даже для самого Саида.

- Надя никогда не станет такой, как мы. И это замечательно. Уже только поэтому я должен на ней жениться.

- Что ж, не стану задерживать. Хорошо отдохни, сынок, ты заслужил.

Надю долго ожидать не пришлось. Ещё один плюс в копилку доктора Смирновой. Она всегда быстро собирается. Шагнула с последней ступеньки и оказалась рядом. В нос ударил цветочный запах.

- Вкусно пахнешь. Только запах твоего тела мне нравится больше. На будущее, не используй духи.

Комплимент ей понравился, в глазах зажглись искорки. Красивая. Ей даже не нужна косметика, чтобы выглядеть, как кукла. Собственно, потому так её и назвал.

- И куда дальше?

Он не торопился. Осмотрел её с головы до ног и обратно. Чёрное приталенное платье до колен, с открытыми плечами и глубоким вырезом, открывающим правую ногу в чёрных чулке. Туфли на высоком каблуке делали её ещё стройнее и чуть выше, хотя всё равно еле дотягивала до его плеча. Маленькая, хрупкая, но сколько же там силы внутри. Нечеловеческой силы. Мало кто не сломался бы после всего, что ей довелось пережить.

- А дальше за подарком.

Если честно, не терпелось увидеть, как округлятся её глаза и дрогнут губы, когда увидит клинику. Если раньше он просто хотел купить непокорную куклу Надю, то теперь, зная, что вскоре она и так станет его – хотелось засыпать её подарками. Показать, насколько правильный выбор она сделала. Ну, раз она думает, что от её согласия что-то зависело. Он же не зверь, не станет разбивать её убеждения.

— Я заметила, — в её тоне не сквозило превосходства, как у тех врачишек, что до доктора Смирновой были. Недовольства тоже. Она просто констатировала факт и приняла его. Наверное, даже не сейчас, а намного ранее, когда он только начал к ней приходить. Это изначально и подкупило. Она не относилась к своим пациентам, как к ёбнутым на всю голову, хотя зачастую все они так и выглядят. Надя всегда смотрит с пониманием, даже когда он несёт откровенную херню, которая ну никак не может понравиться женщине. А она всё усваивает.

— Почему ты такая?

— Какая?

— Такая. Никогда не поучаешь, не заставляешь принять свою точку зрения. Почему не показываешь, что боишься меня сейчас?

— А что это изменит? Ты уже сорвался. Такое случается даже с нормальными людьми, что уж о нас говорить? — улыбнулась.

Хаджиев отзеркалил её улыбку. И правда, смешно. Рука на руле всё ещё подрагивала, но контролировать себя уже мог.

— Я ещё кое-что заметил. Ты ждёшь, что я первым заговорю. Будто боишься.

— Нет, не в этом дело. Я, конечно, немного струхнула. Хотя, зачем врать… Я сильно струхнула. Но ведь моя задача не выжимать из тебя признание, что ты поступил плохо и выбивать обещание, что больше ничего такого не сделаешь. Ты сам должен найти ответы на свои вопросы. В этом заключается задача психоаналитика, а я вроде как ещё не уволена с поста твоей мозгоковырялки?

— В данном случае я знаю ответ на вопрос, почему так сделал.

Боковым зрением заметил, как она сплела пальцы обеих рук в замок и отвернулась к окну. Ей тоже интересно.

— И почему же?

— Потому что увидел тебя в руках другого и понял, что это больно. Видеть, как тебя трогает другой мужик. В тот момент я подумал, что убью любого, кто только подумает к тебе притронуться. И хочу тебе сказать, Надь… Чувство абсолютно нечеловеческое. Дикое. У меня соображалка просто вырубилась. Я, правда, хотел ему лоб продырявить. Чтоб мозги на асфальт вытекли. И знаешь… Если когда-нибудь кто-нибудь тебе понравится. Имею в виду, как мужчина. А ты понравишься ему…

— То что? — с интересом взглянула на Саида.

— То лучше тебе самой его убить. Потому что если я доберусь до этого урода, он будет подыхать крайне мучительно. Не позволю никому касаться тебя. Считай это одержимостью или хотелкой зажравшегося мажора. Плевать. Как хочешь, так и думай. Но кроме меня, никого у тебя больше не будет. Никогда.

— Я тебя услышала, — по интонации не понял, как она отреагировала на его слова. Но то, что он говорит правду, поняла.

— Спасибо.

Больше они не разговаривали. Не нужны были слова. Он и так много сказал. В любви ей признался. По-хаджиевски немного, по-волчьи, но уж как умеет.

Свернул за город, остановился у какой-то посадки. Без цели, просто подышать воздухом, приготовиться к вечеру.

— Достань там из бара бутылку вискаря.

— Аа… Ты же за рулём.

— Надь.