Сайфер

По какой-то причине эта мысль вызывала у Лиры отвращение во всех смыслах. Она присутствовала на многих эротических сценах Баэля — он наслаждался болью и удовольствием, происходящим на арене, а если они происходили одновременно, то даже лучше. И она видела Сайфера на арене в битвах, в которых мог погибнуть. Но в этой битве не сможет победить, и смерть будет благодетель.

Закрыв дверь, Лира повернулась к Сайферу, который смотрел на неё диким взглядом, словно раненый хищник, страдающий от боли и ещё опаснее, чем раньше.

— Позволь исцелить тебя. — Как и все прочие способности, сила исцеления ограничена по объёму и мощи, но Лира могла, по крайней мере, снять напряжение и ускорить процесс заживления.

Он оскалил огромные клыки, с которыми капала его же кровь.

— Не прикасайся ко мне.

Лира часто видела его после поединка, или пыток, или принудительных работ, но Сайфер никогда не выглядел так. Измученный, да. Истекающий кровью и почти без сознания, конечно. Дрожащий и блюющий, да, раз или два. Но как бы Сайфер ни был избит, в его глазах горел вызов. Та же непреклонная ненависть всё ещё тлела там, но теперь делила пространство с сомнением. И, кажется, с беспокойством.

Флейл добралась до него, чем была знаменита. Но какой глубокий эмоциональный шрам она раскрыла, чтобы сделать это?

Сайфер не уйдёт с арены прежним после такого, да? Он станет таким же злым, как остальные падшие ангелы. А потом отдаст Баэлю то, что тот хочет, а заслуги возьмёт на себя Флейл.

Ни за что. Лира устала ждать, чтобы отомстить своим врагам. Ей очень нужна победа.

— Послушай, — сказала она, пиная корсет Флейл в угол. — Флейл уничтожит тебя на арене…

— Никогда, — выплюнул он.

Его огонь великолепен, но этот огонь можно потушить.

— Ты знаешь, что это правда, Сайфер. — Она встретила его измученный взгляд, надеясь, что он поймёт её искреннее беспокойство. Он просто должен принять заботу о собственном положении за заботу о себе. — Ты же знаешь. Она сломает щит, которым ты себя закрыл, и зло хлынет внутрь, превратив тебя в того, кого твои друзья и семья не узнают. И тогда ты добровольно отдашь список, который нужен Баэлю. Но если отдашь список мне, не придётся проходить через ад Флейл. Ты можешь какое-то время держаться за здравомыслие и за себя. Пусть последствия пребывания в Шеуле постепенно проникают в тебя, а не льются, как прорыв плотины.

— Думаешь, я дурак? — прохрипел он. — Тебе на меня плевать, просто не хочешь проиграть по дороге к своей цели. — Он судорожно вздохнул, прижав пальцы к зияющей ране на груди, где был аскердиск. — И пошёл к чёрту твой здравый смысл. — Он сплюнул кровь на пол, где та мгновенно застыла маленькими каплями на белом полотне. — Так всё произошло с тобой?

— Меня не заставляли ни от чего отказываться, если ты об этом.

Нет, она с полным энтузиазма сердцем вошла в Шеул, послав Небеса куда подальше. Она ожидала, что зло тут же одолеет её, учитывая, что она пришла по собственной воле. Но Лира едва чувствовала, настолько медленно это происходит, и иногда ей хотелось, чтобы всё шло быстрее, хотела перестать сочувствовать. Слишком много дерьма навлекло на неё неприятности. Собственные эмоции и без того отстойно. Необходимость сочувствовать другим граничила с перегрузкой. Именно поэтому она старалась избегать находиться поблизости, когда над Сайфером работали мастера пыток. Именно поэтому она вмешивалась в эти пытки так часто, как только могла, не проявляя подозрительного сочувствия. Она не брезглива; некоторые заслужили то, что получили. Но за месяцы, что она провела с Сайфером, поняла — он не заслуживает ничего подобного. Самое обидное, что она узнала, что ему нравилось мороженое с грецким орехом, когда все говорили, что лучше с орехами и маршмеллоу.

— А как же Баэль? — Он обвёл рукой застеклённые ледяные стены своей камеры. — Он запер тебя в «Адтеле»?

Лира чуть не рассмеялась. Если Сайфер думает, что это плохо, должен увидеть тюрьму, где Баэль держал людей, с которыми не нужно работать. Его истинных врагов. Тех, которые считали, что могли пренебречь им или обмануть. А ещё тех, кто смотрел на него не так. Страдания, исходящие от того горного комплекса, подпитывали целые деревни демонов, которые процветали на чужой боли. Этот Адтель, как называл его Сайфер, просто роскошный люкс по сравнению с тем.

— Я никогда не была в тюрьме, — сказала она, удивляясь, что не сказала ему этого раньше. Они много разговаривали за последнюю пару месяцев, пока Лира пыталась вытянуть из него информацию о мире Азагота. Сайфер всегда ловко уводил разговор от Шеул-Гра, но, по правде говоря, Лира не возражала. Она застряла на территории Баэла на долгие годы, не в силах разорвать магический барьер, который не давал перенестись, зайти или призвать Хэрроугейт. Рассказы Сайфера дали крошечное чувство свободы в месте, где возникало лишь чувство, что она скованная. — Я знала Баэля, потому что изучала в бытие ангела, — продолжила она. — Я пришла к нему работать. Теперь позволь исцелить тебя.

Он так быстро попятился, что ударился о стену.

— Я сказал — нет.

— Раньше ты позволял.