Саинтэ. Единственная для дракона

Бывает у меня настроение, которое иначе как странным не назовешь. Казалось бы, есть повод поплакать, пожалеть себя, а я смеюсь. И только начинаю успокаиваться, опять представлю, как мы с драконом со стороны смотримся, и держите меня четверо – угораю. Он – весь такой большой и распластанный на полу, и я вся такая прекрасная, суечусь над ним, обнимаю, целую.

Видел бы он, кто к нему лезет с нежностями – наверное, не разлеживался так спокойно. А интересно, если саинтэ страшная, дракон все равно ее ворует или делает вид, что не заметил? И чисто для любопытства, а не потому, что волнуюсь – когда Аодх увидит меня, закричит, онемеет или деликатно помашет хвостом?

«Черта с два он тебя бросит», – ворчливо пообещал отец.

«А, подсматриваешь? Ну и как тебе?»

«Можно подумать я плохо рассмотрел в прошлый раз», – огрызнулся.

«Ну…» – это было единственным оправданием, но если папа не хочет…

«Я не такой старый, Доди, у меня все в порядке с глазами и ты забыла кое-что. Папа никогда не ошибается, а это значит: ты будешь красивым драконом».

«Ну да, ну да, – воодушевленно подхватила я, плеснув в лицо свежей воды, потому что солнышко припекало, – я и не думала, что ты мне соврал специально. Ну, чтобы утешить, например, или потому что любовь слепа – нет, нет. У нас просто разные представления о красоте».

«У нас действительно разные представления о красоте. Ты вот считаешь меня красивым в демонической сущности».

«И что? – возмутилась. – Ты красивый!»

«Вот если бы ты выглядела как я, Доди, сомневаюсь, что дракон бы тебя украл, а если бы он увидел тебя на крыше в такой полутрансформации, как сейчас, сомневаюсь, что он бы геройствовал и заставлял вас обоих проходить все эти дурацкие испытания. Меня беспокоит его повернутость на пунктиках, кстати».

«Стоп, – я вытащила руку из ручья, поскребла зудящий лоб, – а что, можно было испытания и не проходить?»

«Вот мне интересно, ты действительно думаешь, что я бы соблазнил твою мать, если бы держал ее в необжитой пещере и морил однообразной пищей, а главное тратил время?! Да она бы никогда не позволила к себе прикоснуться, и где была бы сейчас ты?!»

«То есть…»

«То есть твой папа не растерялся и не дал времени растеряться твоей маме. Украл – так украл, все равно никто ее не собирался возвращать».

У меня было много вопросов, очень много, но как-то с папой мы такие темы раньше не обсуждали, и я чувствовала неловкость, да и он, наверное, тоже.

«Ничего подобного, – вклинился отец. – Подробностями я, конечно, пошлить не буду, но если есть вопросы о драконьей жизни, кто из драконов тебе ответит честно, если не папа?»

«В другой раз я расспрошу подробней, как вы обошли эти испытания, а сейчас…»

«Да ладно, – громкое фырканье, – что там обходить?! Мы сразу начали с испытания номер пять и все дела. Причем, удачно, она даже не заметила, что пару деньков попостилась. Собственно, для меня на тот момент еда тоже отошла на задний план. А выбор… Ну, после пятого испытания и моего обаяния не оставалось сомнений, какой ее выбор».

«А испытание номер пять это…»

«Э, нет, – с усмешкой протянул отец, – пусть тебе твой правильный рассказывает. Я так думаю, для него испытание номер пять – серьезная причина выкарабкаться. Ты там как, кстати, не утонула еще на мелководье? А то твой хиляк волнуется, глотку надорвал, тебя дозываясь».

Я насторожилась, но ничего кроме естественных звуков природы – ручья, жучков, курнабуса и очередной неловкой птички не услышала.

«Хочешь – отдыхай, папа только „за“, но ты не слышишь этого горлодера, потому что он охрип».

«А раньше мне сказать?» – возмутилась и поползла к пещере, с ненавистью рассматривая приближающиеся кустарники.

Опять же примут за птицу и единственное, в чем могу упрекнуть их после увиденного – в дурном вкусе. Крыло у меня есть, два пера болтаются, а чешую вечно голодные курнабусы, видимо, предпочитают не замечать. Или не знают, что это такое – вряд ли мимо них пролетали рыбы, да и что проползали – сомнительно.

«А я за похитителями своей дочери присматривать не обязан, – отнекался отец, – это ты его балуешь».

Папа мог сколько угодно ворчать и возмущаться, но мы ведь оба знаем, что на сегодня он приготовил передачку, и она скорее для Аодха, чем для меня.

«Да, – не стал увиливать, – но папа ничего не делает просто так, если это не ты или твоя мама».

Настораживает. Очень настораживает. У нас еще есть шанс отказаться от передачки?

«Да пожалуйста! Кое-кто сильно обрадуется, если это синее чудо-юдо высохнет от недоедания, и сразу говорю, что этот „кто-то“ – не твой дружелюбный папа».

Похоже, я права, и некоторые в Долине Драконов не слишком жалуют Аодха.

«Это еще мягко сказано, – поддакнул отец. – Ладно, пойду проведу последний инструктаж для передачки и подкину вам. Ждите».

Кому ждите, а кому ползите…

И я поползла дальше, готовясь не позорно проскользнуть незамеченной хищным кустарником, а обломать ему его планы. Пусть учится различать еду!