Сайны Флорауны и Дневник Снов

« А моей тут нет…» – тихо промолвил он себе или разбредающейся по палатам толпе белых теней. Кучка молоденьких смеющихся медсестёр обернулась на него, и одна из них без удивления и сожаления сказала: «ДА ПОТОМУЧТО ТЕБЯ НЕТ!» – тут же отвернулась обратно и продолжила шушукаться с подружками. Земля начала уходить у Нико из-под ног, сердце не колотилось, только шум в голове смешал все звуки в коридоре. Подлетев к зеркалу в вестибюле, он увидел лишь отражение противостоящей стены. Что-то с невероятной силой как за лямки начало тянуть его наверх. Он сопротивлялся, как мог, цепляясь за воздух. Примерно в полуметре от потолка движение замедлилось и тоном, граничащим с инфразвуком, в голове прозвучал женский голос: «У ТЕБЯ ЕСТЬ ЕЩЁ ОДИН ШАНС, НО ПРАВА НА ОШИБКУ НЕ БУДЕТ. ПРИНИМАЙ ТОЛЬКО ВЕРНЫЕ РЕШЕНИЯ». На последней фразе Нико уже выбегал из входной больничной двери, преодолев все неизведанные сопротивления и лямки, продолжавшие тянуть назад и вверх. Картинка вестибюля начала исчезать, … сменяясь на сумрачный вид реанимации. Одним рывком свободной от повреждений руки он выдернул эндотрахеальную трубку. Под писк индикатора сердечного ритма шипение в голове угасло.

– Фред…. – удалось простонать ему сухими губами.

– Смотри-ка, очнулся боец, – бросила проходившая мимо санитарка кому-то за стеклом. – Не волнуйся, в соседнем крыле твой друг, – было адресовано уже ему.

Пробудившийся после 18-часового медикаментозного сна, но мыслящий трезво, как никогда, Нико знал, что это ложь. Из глаза так и не вытекла слеза. «Надо как-то отодрать эти линзы», – пришло в голову что-то рациональное.

Восстановление после аварии шло ускоренными темпами…

…

– Мам, меня завтра выписывают, а ты тащишь тут сумками всякое.

– Да ладно тебе, вот возьми хотя бы виноградный сок, и твой любимый рисовый рулет… и как ты придумал есть эту гадость, не пойму, – самозабвенно бормоча, шуршала пакетами женщина с уставшими глазами.

– Рулет как рулет, только я тут превращаюсь в какую-то громадную кучу, и всё из-за тебя. Лучше запиши меня в парикмахерскую, зарос тут за полгода как черт.

– Ладно, ладно. Ну как ты вообще, с одним костылём нормально справляешься? Покажи-ка мне!

Нико нехотя встал и начал прохаживаться взад-вперёд, демонстрируя матери новый навык. Небритый сосед по палате аплодировал лежа, ведь только в таком положении ему было позволено находиться после плановой операции на суставе.

– Да, мам, очки можешь забрать! – продолжил Нико, присев на койку.

– А что?

– Больше не нужны…

– Как? Как? Неужели? Вот я говорила, всё от твоего компьютера, скатилось дальше некуда! А тут глаза отдохнули, и… – причитала Эвелин.

– Да… и окно тут замечательное… Парк, библиотека…

– Как Эм? Не слышал? – Эвелин вспомнила о девушке, так и не вышедшей из комы после той злосчастной аварии.

– Пока без измнений… – Нико частенько нарезал круги по соседнему крылу, где лежала подруга и верный соратник в одном лице, ненароком заглядывал в дверное окошко её палаты. – Но мы же не теряем надежды? А мама Фреда? Не знаешь?

– После похорон не видела.

– Кремация… – Нико усмехнулся… – А было что кремировать?

Женщина выдохнула:

– Ладно, завтра позвони, заберу тебя. Твои-то приходили?

– Последнее время только переписываемся.

– Ну, хоть не забывают, и это хорошо…

В палату вошла Хильда, заведующая отделением, худощавая женщина андрогинной внешности лет сорока с пучком белейших волос и прямым, крупноватым для её лица носом. Мама Нико ретировалась, прошипев: «Звони», изображая поднесённой к уху ладонью сотовый.

…

День близился к завершению. Птицы стихли, похолодало так, что пришлось закрыть окно полностью. Одна из ламп назойливо дребезжала. Нико смотрел в потолок, на лбу его проступал пот. Днём заведующая проводила обычный тест-опрос перед выпиской, сама принесла стакан с каким-то лекарством. Позже его вытошнило 2 раза. После стандартного вечернего мониторинга температуры медсестра выбежала за дежурным врачом.

Обычный аппендицит. Не совсем обычная аппендэктомия. Восстановление шло ускоренными темпами.

…