Сайны Флорауны и Дневник Снов

Пожилая женщина в очках и хаори поверх клетчатых брюк сидела в гостиной своей квартиры с чашкой чая в одной руке и смартфоном популярной модели в другой. Новостная лента не предвещала Кико ничего лучше атомной войны, эпидемии или глобального экономического кризиса – всё это, спустя годы, казалось ей вполне привычным течением времени, однако, внезапно её любимая соломка-поки закончилась, и с этим надо было немедленно что-то делать, невзирая на мировые беды. Она нехотя встала, и, скрипя коленками, направилась к буфету, но остановилась посреди комнаты – неизвестного происхождения гул начал наполнять гостиную. Последняя тяван из древнего нефритового набора сама собой судорожно затряслась и с воем и грохотом свалилась с полки, образы Дракона и Феникса двумя крупными осколками чаши разлетелись по столешнице, а по груди и голове птицы прошлась огромная уродливая трещина, из неё сочилась темно-бурая густая жидкость.

« Arienai, arienai»,18 – запричитала старушка. « И всему хорошему когда-то приходит конец, но, слава Тресоздателям, не на этот раз…»

Кико бережно обтёрла вязкое вещество влажной тряпкой и сложила осколки в ветхий шелковый мешочек, взяла с полки книгу, полистала, мысленно что-то просчитала, нашептала и набрала сына: «Хиро, срочно приезжай, тут есть для тебя дело…»

Алма выключила скучный подростковый сериал. «Хиромантия какая-то…» – гораздо больше её привлекали простые истории о любви, а не это вот: параллельные миры, магия, атака киберзомби… Она завернулась в связанный на досуге плед и задремала прямо в кресле-качалке за стойкой ресепшена.

…

Наутро после очередного нетрезвого приключения Эйи с новой подружкой-моделью Хейли, Нико молча собрал вещи в старую спортивную сумку, посмотрел ей в глаза и ушел. Выяснять что-либо, как показал опыт, оказалось бесполезной затеей. Странная у неё была позиция, соглашаться во всём, хлопать ресницами, но продолжать действовать, будто четко следуя какому-то нелепому сценарию, не отходя от которого ни на шаг, она катилась вниз и вниз, казалось, на самое дно. Сегодня он решил вполне определённо: «Пожалуй, это предел. Пора уходить, уходить навсегда… Ну, или пересижу тут недельку-другую, переварю ситуацию, решу, что делать дальше». Эти и подобные мысли привели его к дверям простецкого отеля на окраине столицы, звякнули китайские колокольчики.

– Добрый вечер. У вас забронировано? – поприветствовал скрипучий женский голосок.

– Нет, – буркнул Нико.

– Хорошо, тогда посмотрю номер. Вам на сколько дней?

Нико пробормотал нечто невнятное всплывшей над стойкой ресепшена сухой головке в дешевом парике и улыбнулся ей в ответ.

«На химиотерапии? Странные эти люди. Вот у кошки всё отлично – она мурлычет. У человека всё дерьмово – он улыбается», – Нико поднялся по узкой лестнице на второй этаж, продолжая размышлять о жизни: своей, чужой, прошедшей и предстоящей. «Совсем небольшой номер, вид на заправку и бар, вывеска светится красиво… «Может, всё началось с этого грибного мороженого? И потом, она не раз возвращалась с пакетами из «May.sys» или как его?» – Нико, погрузившись в раскопки артефактов их с Эйей бед, намеренно уронил сумку на пол и резко ногой задвинул под кровать: «Но последние годы и Нью-Йорк ей наскучил. Значит, промах». По телевизору в фоновом режиме шла какая-то шоу-игра. Нико завалился на кровать, и, закинув руки за голову, продолжил поиск возможных ответов на тревожащий нутро вопрос: Отчего?