Сайонара

Я почти успел расстегнуть кардиган, как внезапно замер на месте. Закрыл краны и прислушался. Далекое клацанье шлагбаума на переезде, скрип задней двери, нежный стук ветряных бамбуковых колокольчиков. Ничего больше. Я нагнулся над ванной, намереваясь продолжить мои приготовления, и снова замер. На сей раз я слышал его отчетливо. Скрип половицы в пустующей комнате. Низкий, мучительно долгий скрип.

На нетвердых ногах я вышел в переднюю, где постоял немного в желтоватом искусственном свете. Старый дом, успокаивал я себя. Древние деревянные половицы. Они ослабли, расширились и потому реагируют на малейшее вмешательство, на малейший ток воздуха.

Еще один скрип, еще один сердечный перебой. Я чувствовал, как бешено стучит пульс под кожей. Босой и липкий от пота, я медленно двинулся в направлении нежилой комнаты.

Из-за стеклянной двери шел низкий, царапающий звук, словно по камышовому татами тащили что-то тяжелое. Этот звук попирал все основы моей веры. Приняв внезапное решение, я безрассудно раздвинул двери.

Казалось, пустая комната глумится над моими страхами. Виолончель была прислонена к книжному шкафу и выглядела так же невинно, как и предыдущей ночью. С тех пор в комнате изменились только тени – теперь они залегали под тупыми углами и казались темнее. Гнев уступил место облегчению, а затем – страху. Я пообещал себе, что непременно схожу к врачу. В понедельник возьму выходной. Пора прекратить эту пытку.

Забыв про ванную, я спустился вниз, надел мокасины, пальто и вышел на улицу.

Я нерешительно топтался у входа в бар. В животе словно порхали громадные бабочки. Я боялся, что, если открою рот, бабочки вылетят наружу. Что меня дернуло прийти сюда? В одиночку! Я уже готов был спасаться бегством, как дверь отворилась.

– Добрый вечер! Что желаете?

Это была Стефани из Флориды, сегодня она заколола рыжие волосы на макушке. Мне понравилось, что Стефани сменила обтягивающий черный наряд на скромное жемчужного цвета шелковое платье, которое скрывало фигуру от шеи до лодыжек.

– Постойте, вы приятель Мураками-сан!.. Зайдете?

– Да, благодарю вас.

Я снова обрел способность связно излагать мысли.

Стефани взяла меня под локоть и мягко втолкнула внутрь. Тяжелые стеклянные двери захлопнулись за нами. Когда Стефани заскользила передо мной, оборачиваясь и с улыбкой показывая дорогу, я покраснел до самых ушей. Платье Стефани, такое скромное спереди, полностью обнажало спину. Ее плечи и все до единой косточки позвоночника были выставлены на обозрение. Оранжевые веснушки плясали по спине от затылка до низкого выреза сзади.

– Хотите посидеть в баре? – спросила она.

– Бар так бар, спасибо.

В баре было тише, чем в мой первый визит. Очевидно, бизнесмены и служащие корпораций проводили выходные вместе с семьями. На сцене какой-то американец с челкой а-ля Элвис Пресли играл на клавишных. Его наряд представлял собой плод неудачного союза пиджака из змеиной кожи и белой футболки. Певец выкрикивал йодлем в микрофон:

– Боб, боб, боб, а-а-а! Оу, боб а-а-а! Оу, боб а-а-а…

Перед сценой, среди разноцветных кругов света, девушка-хостесса медленно танцевала в объятиях клиента, в его ухмыляющемся рту торчала сигара.

– Вам пригласить кого-нибудь? – спросила Стефани, когда я уселся на стул перед барной стойкой.

Мысли мои обратились к Марико. Я вспомнил симпатичные туфли с красными пряжками, в которых она была в подземном супермаркете.

– Нет, благодарю. Я просто посижу и послушаю песни, которые поет этот американский джентльмен. Ваши девушки и так заняты.

Стефани мягко улыбнулась. Я обратил внимание на ее глаза: зеленые и прозрачные, словно ментоловые леденцы от кашля.

– Как угодно. Но если вы решите с кем-нибудь поболтать зовите меня. Не смущайтесь!

Она сжала мое плечо – довольно крепко, а ведь мы почти не были знакомы – и заскользила прочь. Множество глаз наблюдали за продвижением ее веснушчатой спины.

На сцене Элвис срывался в фальцет. Он непристойно вертел бедрами, в то время как носки остроносых туфель отбивали ритм. Раздавался гул голосов, то и дело слышался смех девушек – звонкий, словно хрустальные колокольчики. Хотя я был не слишком привычен к подобному окружению, атмосфера бара успокоила меня. Отсюда мое поспешное бегство казалось смешным. Словно старик, испугавшийся собственной тени! Что бы сказали эти люди, если бы узнали о моей трусости?

– Господин Сато!

Я обернулся и увидел, что Марико улыбается мне через стойку. На лице ее было написано неверие.

– Господин Сато, неужели вы решили прийти?

– Да. Вы должны извинить мой неряшливый вид, я действовал под влиянием минуты.

– Вы прекрасно выглядите, – уверила меня Марико. – Что будете пить, господин Сато?