Сайт двойников

Однако, они настолько неестественны и фантастичны, что теперь она ему уже не верила. Не могла та сказка, о которой она думала день и ночь, стать реальностью. Даже невероятные предположения не имеют права становиться реальностью. Ведь только в мечтах возможна жизнь фантазий. А он пытается ее убедить, и притом настолько убедительно, что не верить нельзя. И все последующие дни после этого безумного признания она уже жила иной сказкой. Ее муж и отец ее троих детей там, в тюрьме сказочно преобразился и переделался. И не просто душевно и морально, но и физически. Сами по себе исчезли с тела страшные шрамы, дряхлое хлипкое тело алкаша налилось мышцами атлета, ноги и руки приобрели ловкость и силу.

Невероятно, невозможно, но вполне допустимо и объяснимо. И вот сегодняшняя встреча с Маринкой сокрушительно рушит эту сказку. Все оказалось реальным и настоящим. Теперь ей придется жить с этим чувством, что рядом с ней два инопланетянина. Она еще не успела рассмотреть и почувствовать расположение к Маринке, но сразу и безоговорочно согласилась стать ее матерью, поскольку поняла эту безумную любовь мужа к ней. Помнит она и те ночные его слезы, и зов своей Маринки. Страх потери внезапно приобретенного управлял ею. Она душой не может вот так сразу отдать их Сергея этой инопланетянке. А потому сочла разумным со всеми их доводами соглашаться. Хоть и звучит безумно: она вмиг становится женой и матерью инопланетян. Но любимых и дорогих ей. И любящих, от чего не отказываются.

— Маринка, хватит есть! — торопил ребенка Сергей. — Успеешь еще. Теперь это все твое, и никуда оно не денется. Давай, скорее рассказывай. Как же такое произошло, что прилетела следом за мной? Я сам в свое перемещение до сих пор не верил. Казалось, а вдруг прошлое приснилось или показалось. А тут, как увидел твои глазки, так чуть от счастья с ума не сошел. Да и не поверил собственным глазам сперва.

— Сережа, я сама ничего понять не могу! Ой, папа! — Маринка стушевалась и замялась. — Не получается так сразу. Но я привыкну. Когда ты собрался лететь ко мне, то я даже немножко прорепетировала, как буду называть тебя. Ведь мы хотели жить семьей?

— Да, милая, я хотел забрать тебя к себе. Но ничего, привыкнешь, ведь мы тебя не торопим. Лучше рассказывай, как жила здесь. Да и как вдруг оказалась в нашем городе?

— Папа, а это и в самом деле, правда? Я ведь до сих пор не могу поверить в года. Ну, что сегодня 2008год. Как оно вообще могло случиться? Я понимаю, что немножко не очень хорошо в школе училась, — Маринка хихикнула в ладошку. — Даже совсем плохо. Так будет честней. А последние дни вообще перестала ходить. Тебя не было, а мне не хотелось даже жить без тебя, я думала, что потеряла тебя навсегда.

— Ничего, ребенок, мы такую оплошность быстро исправим. Вот с Юлькой пойдешь во второй класс.

— Я второй уже закончила, это нечестно! — искренне возмутилась Маринка и обиженно надула губки.

— Повторишь, ничего страшного. И по размерам ты с Юльку. Ведь так будет честней и интересней. Можно уговорить в третий, но я боюсь, что ты там двоечницей станешь. Стыдно будет.

— Я постараюсь, — Маринка глянула на Юльку и немного повеселела от мысли, что смогут сесть за одну парту. Зачем же ссориться, когда сегодня такой самый счастливый день. Она встретила своего Сережу именно в то время, когда иссякала последняя надежда, а жизнь впереди предстояла бродяжнической. — Ладно, пойду во второй.

— Вот и договорились, — радостно произнес Сергей. — Потом, если уж из тебя попрут невероятные способности, то можно и в третий перевестись. А пока с Юлькой походишь.

— Понимаешь, Сережа, папа Сережа, — скоренько поправилась Маринка и рассмеялась. — Твой вертолет так странно падал, что мне показалось — я раньше умру от ужаса, чем ты успеешь коснуться земли.

— Ну, вот объясни свое безрассудство. Зачем ты неслась под вертолет. Я уже ничего с ним делать не мог. Он перестал слушаться меня. И это еще страшней, что он падал на тебя.

— Сережа, я не хотела там оставаться без тебя, — уже сквозь слезы прокричала Маринка, заставив всех замереть в ожидании, а Сергей подхватил ее на руки и усадил на коленки, прижимая к себе.

— Мне так плохо было без тебя, мой милый ребенок, а еще эта мысль, что сам тебя убил. Страшная мысль.