Сайт двойников

И если им сегодня солнце светит ярко, то я лишь жажду для них солнечных ударов.

Барахтаюсь в дерьме, кричу, взываю. И сотни рук пытаются спасти.

Никто от вони нос не затыкает. И все кричат: мою руку схвати!

Но миг наступит, и тебя в дерьме увижу. Я не пророк, но смело предскажу:

Тех сотни рук ты крика не услышишь. Лишь радость, смех удачи-госпожи.

Вокруг друзья, рискуя замараться, за волосы и уши вырвали на сушу.

Загнали в ванную отмыться, отскребаться, очиститься от вони, успокоить душу.

Вздохнуло тело, заживают раны, но боль в груди тупой тоской гнетет.

Кошмары прошлого, позора, унижений, виски в тиски сжимает, сердце рвет.

А жизнь спешит, расчет она предъявит, расходы, дебит с кредитом сведет.

Платить за все она сполна заставит. И от расплаты черным ходом не уйдешь.

И этим тешусь, и себя я оправдаю. Засветит солнце над моей главой.

Не в месте и злорадстве радость ощущаю, а в смене дня и ночи таковой.

Не может вечно дождь из тучи литься. И солнце постоянно закрывает облака.

И лето осенью, а та зимой должна смениться. И если пасмурно, то это лишь пока.

Сегодня радостно, а завтра грустно, больно. И этого никак не избежать.

Бывали в нашей жизни шумные застолья, когда ты всех от всей души хотел обнять.

Но вот в твоей душе пожар случился. Мечусь я в ужасе, спасения ищу.

От страха перед смертью мир весь провалился. Судьбе молюсь и от возмездья трепещу.

Пожар потушен, поутихли страсти. Теперь спокойно, трезво оглянись.

Чей локоть рядом был в часы ненастья, запомнить эти лица торопись.

Ведь настоящий друг в беде себя проявит, а в радостях он не всегда заметен.

Кто беден был, последнее подарит. Кто был богат, тот стал внезапно беден.

Душа от страха и беды освободилась. Она поет, не замечая зла, добра.

Как хорошо, что жизнь на миг еще продлилась. Прощаю все врагу, друзьям кричу: "УРА".

7

— Митяев, на выход! Лицом к стене, руки назад!

Такая команда Сергею знакома и привычна, только не хотелось бы ему вновь возвращаться к прошлым негативным воспоминаниям. Он ее проходил в той жизни, когда следователь жаждал осудить за убийство хулигана Васьки. Поэтому выполнял он команды конвоира четко и безошибочно, чтобы напрасно не нервировать служаку при исполнении. Его-то вины уж точно никакой в Сережкиных перипетиях. Тут таких сплошь и рядом с виновными и невиновными. Не будет же он уточнять у адвоката с прокурорами статус того или иного заключенного. Да и ничего сложного и обидного в его командах не наблюдается, а невыполнения простейших команд чреваты последствиями, и чаще неприятными и неуютными.

Не знаю, как устроен этот мир, но в том кулаком в бок ради спортивного интереса пинали регулярно и без предупреждения. Здесь же охранники вооружены дубинками. Как за границей. Сергей там не был, но в кино видел полицейских с дубинками. Вот здесь увидел наяву. Но и этому Сергей не стал удивляться. Он попросил тетю Дусю несколько центральных газет и проштудировал их, чтобы представить картину современного мира. Потом провел с тетей Дусей пресс-конференцию на тему: комментарии событий последних двадцати трех лет, что по некой причине исчезли из его биографии. Ровно настолько закинула его неведомая сила вперед, или просто в иной мир, что живет именно в эту эпоху.

В той очень древней и далекой истории срок можно было бы и не заметить. Небольшой он для цивилизации. Ну что существенного произошло бы много столетий назад за какие-то неполные четверть века? Смена одного-двух правителей. А по улицам городов, как скакали на лошадях, так и продолжают разъезжать. Но в эти двадцать три года столько вложилось событий и перемен, что никакому правителю и в дурном сне не приснилось бы. У Сергея от одних лишь перечислений крыша слегка сдвинулась.

— С ума сойти можно, так это точно! Даже не знаю, как бы воспринял я такие известия буквально несколько дней назад? Пропал СССР, компартия перестала рулить. В газетах позволяют такие откровения, которые мы на кухне шепотом произносили, да и то с оглядкой и по пьяни. Тетя Дуся, как же вы это пережили? Вам же, поди, столько лет было, как и мне тогда, когда такая каша заварилась. У меня от одной только информации изжога образовалась, а вы, можно даже так сказать, самолично участвовали и коим образом даже способствовали.

— Знаешь, сынок, по-всякому было. Порою задумаешься, так и не жалко тех атрибутов, коих мы лишились. Старики чуть что, так сразу на колбасные цены переводят, уже забыв, какие очереди выстаивали за одной палкой. Да и та не всегда доставалась. Уж больно много глупого и тупого в той жизни было. Тупые запреты, глупые указы. Как бы без мата и культурно выразиться: сплошная дурость и сумасбродство чинов. Партия — наш рулевой. Слава КПСС. На каждом заборе кричали, что будем жить при коммунизме. А сами и капитализм толком построить не сумели. Ну, а с другой стороны, так это вот только сейчас более-менее, немножко уравновесилось. А пережили всего столько, что и вспоминать кошмарно.

— Представляю, как все сложно приходилось ломать. Ведь не корректировка курса, как говорят в авиации, а переход на новую трассу с новыми параметрами.