Сайт двойников

— Я категорически против. И орудие убийства, и кровь со стекла и окна, через которое бежал преступник, и маска, сорванная с лица — все эти улики добыты сразу же по прибытию оперативной группы. И на вполне законных основаниях в присутствии понятых.

— Но почему-то судмедэксперты зафиксировали смерть за два часа до прибытия группы. Считаю, что такого времени вполне достаточно хватило для фальсификации. Я не обвиняю в этом следствие, но объясните мне, что делал Максим это время? Он что, сначала долго оплакивал погибших стариков, а только потом догадался вызвать милицию? Почему-то ни у кого не вызвало подозрения эта временная разница.

— Повторяю, — уже потерянно и растерянно пытался оправдаться следователь. — Молодой парень был в шоке. Он просто не сумел быстро сориентироваться, сообразить. Вот и прошло некоторое время. Можно даже допустить и временную потерю сознание.

— Смелый мальчик бросается на вооруженного бандита, а затем уже, когда опасность миновала, падает в обморок. Не смешите. Зато парнишка становится единственным наследником недорогого дома, но весьма дорогого участка. А так же красивого для молодого парня счета в банке. Ему не один год работать с его способностями за такие деньги.

— Это возмутительно! — послышались крики в зале. Скорее всего, родственники и соседи погибших стариков. — Вот сволочи, продались за деньги, теперь все хотят свалить на мальчишку. Не позволим, отстоим ребенка.

— Да этот ребенок сам и замочил бабку с дедом! — кричали с другой стороны зала. Это уже сторонники Митяевых.

Зал загудел и стал напоминать растревоженный улей с митингующими, но не кусающимися.

— Попрошу тишины, — судья Борисов стучал по столу деревянным молоточком. — Не стоит устраивать на суде дискуссий. Если не успокоитесь, попрошу очистить зал. А вы, господин адвокат, — уже сердито в адрес защитника. — Попридержите свои фантазии без каких-либо доказательств. Объявляю перерыв до завтра. Вот и разберитесь за это время. И мне хотелось бы после перерыва завтра утром услышать конкретные доказательства, а не предположения с фантазиями. Опирайтесь, господин адвокат, на факты, документы и свидетелей. Я уже один раз предупреждал вас. Теперь могу принять кардинальные меры. Не хотелось бы, применять санкции.

Адвокат Гречишников попросил конвоира отвести своего подзащитного в адвокатскую комнату и оставить их наедине.

— Ну, а дальше что? — спросил Виктор Афанасьевич Сергея. — Сколько мы еще сумеем сдерживать судью своими сказками. Ты на кой вообще писал это дрянное признание? Оно теперь против тебя самая главная улика. И даже если сумеет отмахаться от остальных, то все равно эта бумажка перевесит все остальные. Да и про них я не знаю, что еще можно придумать. Уже вроде все отмазки перебрал.

— Я не помню, чтобы что-то писал, — пожал плечами Сергей, не воспринимая всерьез взволнованный до состояния паники тон защитника. — А может и вовсе даже не писал. Точно так же они подсунули следствию все другие улики, как кровь на стеклышке с ножом и черным чулком, служившим преступнику маской. Я бы до чулка не додумался. А вот ответьте мне, пожалуйста, Виктор Афанасьевич, просто интересно поинтересоваться, а какую такую часть тела я умудрился поранить, когда лез в это проклятое окошко. Там в доме дверей не было, что ли?

— Задницу ты умудрился порвать, мать твою, — сердито воскликнул Гречишников, все больше распыляясь от собственного бессилия и олимпийского спокойствия этого придурка. — Мы здесь с тобой одни, слушателей и зрителей нет, так что комедию ломать не перед кем. Придется все же каяться, Сережа, иначе загремишь до скончания века. Вот и ранка твоя от стеклышка. Приличная и приметная, не спрятать и не утаить, — уже с иронией и с сарказмом в голосе произнес нараспев адвокат, закатывая Сергею рукав рубашке на правой руке, тыкая пальцем чуть выше локтя.

Но, ничего в этом месте не обнаружив, адвокат побледнел и испуганно отпрянул от клиента, с трудом вспоминая, какой рукой, и в какую сторону креститься.

— Дьявол, так ты хочешь меня убедить, что рана успела затянуться, а шрам рассосаться? Сергей, ты не желаешь со мной поделиться никакими новостями? Я сразу заподозрил некую чертовщину, но, ни хрена понять не могу в этих твоих метаморфозах. Ты хоть мне чего-нибудь скажи, чтобы я дураком не выглядел. Со мной еще не было в практике такого, чтобы пытался оправдывать очевидного преступника, да еще убийцу. В твоей виновности я с самого начала не сомневался, потому до сих пор никак не могу понять, зачем мы заняли такую гнилую провальную позицию. Иль старею, что позарился на деньги твоей мамаши, настоятельно требующей лишь оправдательного приговора. Не посоветуешь, как мне такого вердикта добиться?

— Говорят, моя маменька еще та штучка! Известная скандалистка и узурпаторша. Терроризирует всю семью, включая и мою. Так что, с ней спорить — себе дороже. Я правильно мыслю?

— Ты спрашиваешь меня? А сам того не знаешь! Поди, знаком получше меня, чего тогда интересуешься? Или мамашу тоже подзабыл свою, хотя, такую забыть захочешь — не получится.