Сайт двойников

Сергей успел выхватить свою и Натальину рюмки и наполнил их компотом, чтобы опередить мать.

— И что? С матерью и мировую не выпьешь? — обиженно спросила мама, пытаясь отнять компот и наполнить все рюмки водкой.

— Нет, — категорично и грубо оборвал ее попытку Сергей. — Трубку мира выкурить и зарыть топор войны можно и под компот. Давайте не напрягать ситуацию. Она у нас и так вся натянутая.

— Мама, ну не нужно принуждать, — просила Людмила мать. — Каждый волен сам принимать решения. А он не хочет больше пить. Ради семьи, ради детей. Это же хорошо.

— Было бы ради кого, — пробурчала мать и без тоста выпила свой стаканчик, уткнувшись носом в свою тарелку.

Воспользовавшись безнадзорностью и легким напряжением за столом, отец быстренько проглотил свою порцию и срочно пополнил освободившуюся тару. Увидев, что жена упорно никого не замечает за столом, сердито и обиженно закусывая, он выпил и второй стаканчик, но мгновенно схлопотал по шее от разъяренной супруги.

— Чего тут распился? Мало тебе с утра было? Я ведь приметила, что там, в шкафчике больше, чем полвина бутыли стояло. Так пока я в ванной была, он как минимум, пару стаканов хватанул.

— Ну, и зачем ты жалеешь этого дерьма для папы? — спокойно спросил Сергей, уже отчетливо осознавая, что его план примирения с треском провалился по категорическому не желанию идти навстречу мамы. Посещение бесповоротно испорчено. А ни о каком примирении и думать не стоило! Мама настроена агрессивно и на дальнейший разрыв.

— Того и жалею, что сначала один все пропивал, пока в тюрьму не попал, а теперь второй хлещет ее, пока не захлебнется. Словно в этом мире и нет других дел, как кроме водки.

— Мама, а с внуками ты не желаешь пообщаться? Мы с этой целью и шли к тебе, чтобы дети бабушку повидали.

— Сомневаюсь, что они — мои внуки. Уж сильно на кого угодно похожи, но только не на нас, не нашу породу.

Наталья вспыхнула и хотела вскочить, но Сергей положи ей руку на колено, не давая вставать, и придерживая порыв.

— Значит, не хочешь. Ну, что ж, живи одна. И ты, Люда, не цепляйся больше за мамкину юбку, вали отсюда, пока окончательно не состарилась и не скурвилась, глядя в рот своей маменьке. Здесь ты свою семью и свое счастье не найдешь, а все оставшееся потеряешь.

— И кому я сейчас выхолощенная понадоблюсь? У тебя вон, целая тройня, а у меня никогда никого не будет, — отчаянно со слезами в голосе простонала сестра, закрывая лицо руками.

— Боже, девушка, не страдай из-за ерунды. Да, наделала ошибок, наломала дров, но не безвыходное положение. Построй свою жизнь из того, что осталось. Многие не бездетные страдают не меньше. Глянь по сторонам, посмотри, сколько сирот ждут материнской ласки и внимания, а еще больше вдовцов ищут свои деткам мать. И прильни, хотя бы, к моим. Они ведь всегда будут тетке рады. Да оторви ты свою задницу от кресла и прошвырнись по многолюдным местам, покрути своей дурной башкой, поищи свое счастье. А ты, мама, вот так и нянчи своего мужа после каждой бутылки. Тебе другого и не останется. Уж послушней его не сыщешь.

Отец обрадовался, что возникший спор отвлек от него внимание, и в скоростном режиме наливал себе рюмочку за рюмочкой, вмиг проглатывая ее, пока не отняли последнее. Когда жена опомнилась, он уже уткнулся носом в тарелку и мирно посапывал, сдувая храпом салат.

— Ах, ты дрянь паршивая, успел-таки накачаться. Ну-ка, марш в койку, алкаш недорезанный.

— Вот, мама, тебе и кукла готовая. Пеленай и баюкай. А я, мама, еще в прошлый раз пытался тебе представить доказательства, что они являются, что ни на есть самые мне родные детки. И в следующий раз с примирительной миссией мы ждем тебя саму. Но очень прошу много подумать предварительно над своей жизнью. Чтобы шла с единственной мирной целью, а не с новой порцией грязи. Жизнь дочери ты уже успела покалечить. А свою семью я в обиду не дам. Глотку любому перегрызу счастья ради моих родных. И свои грязные инсинуации оставляй при себе. В мой дом с такими мыслями и порог не позволю переступить. Пошли, детки, в кафе, там десерт ждет нас.

— Папа, а я хочу фри, мне ведь можно? А то мама говорит, что оно нехорошее в кафе. А дома не делает, — попросил Артем.

Сергей глянул на Наталью, чтобы она перевела на понятный язык пожелание сына. Но Наталья уже и без того была на грани истерики и слезных рыданий, поэтому кивком ответила, что такой продукт бывает и есть его иногда можно. А что он себой представляет, так это она ему в кафе и покажет. Пока обувались и собирались, мать не вставала из-за стола и бросала злые взгляды и реплики с места.

— Ничего, еще прибежишь, надолго тебя не хватит. К мамочке вернешься, когда рога голову намнут. Когда мама его спасала, так умолял, просился, чтобы вытащила любыми способами из тюрьмы, верой и правдой клялся отблагодарить. Спасибо, отблагодарил. Ему эта шалава с ее выводком дороже матери оказались.

— Мама, — уже в истерике завопила сестра Людмила. — Ну, как же ты можешь такое говорить? Они же навсегда уйдут от тебя и никогда ты уже, и захочешь, а не увидишь их.