Сакен Сейфуллин

На заседании педсовета учитель по рисованию и черчению И.В. Волков, а так же преподаватель пения Я.В. Россихин заявили, что Сакен невнимателен на занятиях. Томи сказал, что Сакен пренебрегает его заданиями в мастерской и мастерит домбру.

Покровский и Седельников хотели было заступиться за Сакена, но Васильев осадил их. После этого педсовет под давлением Васильева принял решение: «Педсовет постановил обязать Сейфуллина в течение предстоящих рождественских каникул усвоить по пению часть курса, пройденную в первом полугодии, совместно с одним из наиболее успевающих в пении воспитанников его класса, например с Гуменом».

Сакен ломал голову над тем, как бы успокоить педанта Васильева, тщеславного Томпа и их прихвостней. Покровский внушал ему, что единственный выход — это повысить успеваемость. Сакен начал с Томпа. Выслушав задание учителя, он выполнил его беспрекословно и раньше всех. Впервые Сакен получил оценку 4.

— Генрих Иванович, разве эта деталь сделана не на «отлично», а? У нас, у казахов, такие вещи называют «как кукла», — пошутил Сакен.

— Сейфуллин, перестал бы ты лучше хвастать.

Сакен пулей выскочил из мастерской и побежал в другой класс. Решил показать, на что он способен в пении. Если его не вызовут, то сам напросится петь. Урок уже начался.

— Яков Вадимович, можно мне рассчитаться с задолженностями?..

Россихин съязвил:

— Со всеми сразу? Или по одной?

— Плюс ко всему спою казахские и татарские песни.

— Ладно. Выходи.

Сакен подошел к пианино и без запинки исполнил русскую мелодию «Светит месяц». Класс все еще топчется на азбуке музыки. А Сакен знал все эти премудрости еще раньше и поэтому не слишком-то усердствовал. Хотя нельзя сказать, чтобы он знал ноты, но играл неплохо. Научился он этому в Акмолинске. По взгляду Якова Вадимовича Сакен понял, что тот готов задать вопрос: «Это все или еще что-то умеешь?» Тогда он сыграл всеми любимый «Старинный вальс». Кажется, что с Сакеном произошло что-то необычное. Яков Вадимович с удовлетворением вывел в журнале оценку 5.

У Сакена наладилось с учебой и дисциплиной, и теперь о нем говорили как о «талантливом воспитаннике». А тут еще сразу две радостные вести. Увидела свет в 23-м номере журнала «Айкап» его статья о драме «Манап». А в адрес Шаймердена из Казани пришла телеграмма, в которой сообщалось: «Назначен главным имамом Иркутской мечети. Заеду в Омск. Книга вышла в свет. Ждите 29 декабря. Баязит имам».

29 декабря Сакен и Ныгымет, оба возбужденные, радостные, прибежали на вокзал встречать Баязита. Шаймерден протянул им только что полученную вторую телеграмму: «Заеду в Уфу, встречусь с муфтием, о выезде сообщу». Сакен даже изменился в лице, побледнел. Но что поделаешь, Баязиту нет дела до нетерпения Сакена, ему некуда спешить.

Вот и подошли новогодние каникулы. Все свободное время можно отдать «Бирлику». Теперь хоть целый день репетируй.

Нужно хорошо подготовиться к празднику национальностей, населяющих Сибирь, он намечен на март — апрель.

После долгих препирательств выбрали наконец и пьесу «Айтыс Биржана и Сары»[19] Претендующих на роль Биржана джигитов много. Но вот беда, кто исполнит роль Сары? Могла бы Галия, у нее неплохой голос, но она не умеет играть на домбре.

Сакен зашел к Шаймердену посоветоваться. Тот, выслушав его, заговорщически улыбнулся:

— Попробуй уговорить мою женгей,[20] только не ссылайся на меня. В девичьи годы она и пела и играла.

Пока собирали на стол, Сакен взял в руки домбру.

— У наших предков есть кюй, — сказал он, — его называют кюй Тока. Я вам сейчас сыграю его.

Он заметил, что женгей вслушивается в мелодию кюя

— Кайным,[21] может, споешь? — попросила она.

Сакен запел «Манмангер». У него был несильный голос, но он прекрасно выводил мелодию. Когда кончив, сказал:

— Ну а теперь ты, женгей. Пока заваривается чай, исполни, пожалуйста, нам что-нибудь, — и протянул ей домбру.

— Ой, кайным, не помню, когда я пела. Теперь мне разве что «баю-баюшки» петь, — сказала, а сама краем глаза весело поглядывала на Шаймердена и будто прикидывала в уме: что он, как к этому относится?

— Ну спой, чего скромничаешь, — полусерьезно, полушутя сказал Шаймерден.

Как бы нехотя взяла в руки домбру. Заметила, опустив глаза:

— Уважаемый ты человек в нашем доме. Никогда раньше не просил меня. Трудно и отказать.

Помолчала, как бы обдумывая, что спеть.

— В наших омских краях есть песня, которая называется «Снега идут со стороны Актобе», может быть, слыхал когда-нибудь, кайным? — спросила и, не ожидая ответа, запела. Очень приятный голос. И песня, хватающая за душу. Сакен обрадовался — нашел то, что искал.

— Вот и попалась ты, женгей, в мои силки.

Она удивленно посмотрела на него:

— Охотился за куропатками, что ли, кайным?

Сакен попробовал было объяснить суть дела, но куда там — она и слышать не хотела. Куда дену двоих детей? А что скажут люди аула?

— Женгей, мы не будем надоедать вам. Текст перепишем и принесем. Остается только выучить наизусть и исполнить. В день, когда состоится представление, одному из шакиртов поручим, чтобы присмотрел за домом и за детьми, — не сдавался Сакен.