Сахалинский инцидент (ЛП)

Когда Казмин находился на расстоянии 220 км от своей базы, прямо перед собой он увидел темный сигарообразный силуэт. Самолет летел с погашенными огнями. Казмин просигналил ему своими навигационными огнями. Обычно он летел с навигационными огнями, включенными на 30% мощности, чтобы экономить энергию и не ухудшать ночного зрения. Он переключил свои навигационные огни на 100 процентов мощности несколько раз, но не получил никакого отклика от нарушителя. Затем он несколько раз включил и выключил свои посадочные огни, но вновь без всякого результата. Наконец Казмин попросил землю осветить нарушителя прожекторами, но не получил никакого ответа с земли на свой запрос. После этого у него стало кончаться топливо и ему пришлось возвращаться не предприняв никаких действий. Он наблюдал нарушителя около 20-30 секунд.

На следующий день после разбора полетов с участием высокопоставленных военных из Хабаровска, Казмину позвонил сам маршал Огарков, который спросил его : "Почему вы не сбили этот самолет?" Казмин ответил: "Потому что у меня не было приказа". Маршал Огарков был рассержен и сказал: "Я не спрашиваю вас, получали вы какие-нибудь приказы или нет, я спрашиваю вас, почему вы его не сбили".

Маршал Огарков был в то время начальником советского Генерального штаба. Он знал о сложности и угрожающей природе событий, которые происходили над Камчаткой во время этого столкновения и был уверен в том, что Казмину следовало бы сбивать любого нарушителя, который оказался бы поблизости. Сложнее ответить на вопрос, почему встреча Казмина с сигарообразным самолетом произошла так внезапно.

Начать с того, что Казмин увидел "сигарообразный силуэт" прямо перед собой совершенно неожиданно и наблюдал его в течение 20-30 секунд. Очевидно, он не ожидал, что увидит этот самолет. То есть, иначе говоря, наземный контроль ничего ему не сказал. Он не знал, что это было и отнесся к этому самолету как к неизвестному, который мог оказаться и советским. Он сказал маршалу, что " у него не было приказа", под чем он понимал, по всей вероятности, что у него не было приказа, относящихся к этому конкретному самолету.

Ясно, что ему и Емельянову были даны специфические приказы иного сорта. Если бы они были пилотами перехватчиков 544 и 543, радарные следы которых показаны на карте со стр.50 и отражают достаточно продолжительные полеты вдоль оси северо-восток - юго-запад, прямо к югу от Петропавловска, их задача без всякого сомнения заключалась в том, чтобы патрулировать в воздухе для защиты важной военно-морской базы. То есть, иначе говоря, их миссия не имела никакого отношения, по крайней мере, первоначально, ко второму самолету-нарушителю, который как показано на карте со стр. 50, следовал севернее. Наземный контроль, руководя полетом двух перехватчиков, защищавших Петропавловск, вполне мог быть не тем, который первоначально отслеживал самолет-нарушитель, находившийся значительно севернее города и следовавший курсом с северо-востока на юго-запад.

После разворота в конце западного "плеча" перехватчик 544 мог вполне неожиданно заметить нарушителя, который сблизился с ним почти на встречных курсах в 21:06 московского военного времени (18:06 GMT). Нарушитель за четыре минуты до этого увеличил скорость до сверхзвуковой и пронесся мимо. Тем не менее, это место находилось не в "220 км от базы", как Казмин сообщил Иллешу. Более того, "сигарообразный силуэт" который упоминал Казмин, звучит похож скорее на RC-135 (Боинг 707), а 707-й не мог, конечно же, лететь на такой скорости. Как я предположил ранее, самолет-нарушитель, летящий со сверхзвуковой скоростью, мог вполне быть EF-111, форма которого не похожа на сигарообразную.

Если это столкновение, которое нашло свое отражение на карте, не произошло с Казминым, и он не был пилотом 544-го, тогда события, о которых он рассказывает, произошли где-то совсем в другом месте в то же самое время с другим самолетом-нарушителем, входившем в состав второй волны.

Во время моего расследования я интервьюировал полковника запаса Привалова, который служил на Камчатке с генералом, командующим военным округом во время событий связанных с KAL 007 и являлся также его другом. Когда я говорил с ним, Привалов находился в Париже в качестве собкора "Правды". Он процитировал слова своего друга, командующего военного округа, который сказал, что советская разведка оценила действия американцев той ночью как "репетицию массированного вторжения". Читатель увидит в следующих главах некоторые из других причин, которые привели Советы к этому выводу. Но то, что случилось на Камчатке, включая неожиданность и маскировку, координацию с разведывательным спутником, пролеты и другие нарушения границ самолетами-разведчиками и постановщиками помех, и сами события, занявшие около двух часов - все это было частью той угрожающей картины, которую видели Советы.

16. Бой над Сахалином