Сахар на обветренных губах

– Одиннадцать, – ответила я, стараясь казаться такой же холодной, как он.

– Значит, я вовремя, – хмыкнул Одинцов и поставил передо мной два пакета с продуктами. – Ничего не ела.

Прозвучало действительно не как вопрос, а уверенное утверждение.

– Я не голодная.

– Ты когда врёшь, начинаешь жевать губы, Мельникова, – бросил мне Одинцов. Поставил туфли на стеллаж рядом с кроссовками и выпрямился, посмотрев на меня с высоты своего роста. – И, судя по тому, что губы у тебя регулярно пожеваны и обветрены, врёшь ты постоянно и даже в мелочах.

– Я не вру, – буркнула я и в этот момент сама себя поймала на том, что была готова зажевать нижнюю губу.

Тут же с опаской вскинула взгляд на препода, который лишь тихо хмыкнул, поняв, что я хотела только что сделать.

Наклонившись, он взял пакеты с продуктами и обошёл меня по дуге.

– Готовить-то умеешь? – задал он свой вопрос уже из кухни.

– Нет, – крикнула я в ответ и от души пожевала верхнюю и нижнюю губу, пока он не видит.

Обнимая свои теплые будто чуть влажные вещи, подошла к кухне и остановилась на пороге, молча наблюдая за тем, как Одинцов разбирал пакеты, раскладывая продукты по полкам холодильника и шкафчиков.

– Опять наврала, – произнес он, мельком глянув на меня.

– С чего вы взяли? – я гордо вскинула подбородок.

– Губы в слюнях, Мельникова, – вздохнул он, а я машинально отерла губы тыльной стороной ладони. – Оставь вещи на сушилке. Она в моей комнате за шкафом. И приходи на кухню, обед будешь готовить. Я не добрая фея, так что тебе придётся отработать то, что сегодня я тебя выручил.

Глава 12

Как же неловко и неприятно.

Неловко что-либо делать на чужой кухне и, в принципе, в чужой квартире. И крайне неприятно в это время ощущать на себе пристальный взгляд преподавателя.

В какой-то момент в голове промелькнула мысль, что он специально заманивает таких доверчивых студенток-дурочек, как я, в свою квартиру и затем заставляет спать с ним за зачёт или экзамен.

– Я тебя не трону, – произнес вдруг Одинцов, словно мог прочитать мои мысли.

– В смысле? – я посмотрела в сторону кухонного окна, где, подпирая задницей подоконник, стоял мужчина и наблюдал за мной всё время, что я готовила для него обед.

– Ты о чем-то подумала, нож сильнее сжала, – кивнул он на руку, в которой я держала нож. – Боишься, что я заманил тебя в свою квартиру, чтобы трахнуть?

– Необязательно, – я нарочито равнодушно повела плечами, но сама нисколько не расслабилась. – Может, хотите заставить меня смахнуть пыль с тех пухлых ангелочков на полках. Ну, или просто заманили сюда ради расчленёнки. В любом случае, подозрения о том, что вы могли специально скинуть мои вещи в бассейн, с вас не сняты.

– Ангелочки мамины, и их лучше не трогать. Даже из чувства благодарности или страха. А насчёт расчленёнки… – оборвавшись на полуслове, Одинцов плавно оттолкнулся от подоконника и, подойдя ко мне, встал за спиной в такой опасной близости, что я не смогла сделать ни вдох, ни выдох. Так и застыла, глядя прямо перед собой в белую стену в желтый мелкий цветочек, пока не почувствовала, как мужчина обхватил мою руку с ножом. Остриём он ткнул в кусок курицы на разделочной доске. Над ухом раздался его голос, опущенный до леденящего душу шёпота. – Я предпочитаю куски мяса побольше. Не превращай его в фарш.

– Поняла, – выдавила я, едва-едва вернув себе возможность говорить.

– И расслабься, Мельникова, – выронил он уже своим обычным голосом, резко отойдя от меня. – Не того боишься, – бросил он, выходя из кухни. – Я пойду переоденусь. Не подглядывай.

Только когда его шаги исчезли в одной из комнат, я смогла плавно вдохнуть и выдохнуть.

Он точно псих.

Тряхнув головой, я вновь взяла себя в руки и продолжила приготовление обеда. К счастью, этот псих не пожелал никаких изысков. Попросил лишь приготовить ему гречка с курицей. Это я умею.

Оставшееся мясо, как он захотел, я нарезала покрупнее, обжарила в сковороде, добавила лука, а затем подсыпала немного гречки. Примерно прикинула, чтобы ему хватило поесть и на добавку. Залила всё водой, посолила, накрыла крышкой и отошла к подоконнику.

Вроде ещё февраль, а по ощущениям на улице кажется, что завтра уже май. Солнце слепило и пригревало через толщу пластикового окна. Лицо начало пылать, но было приятно пригреться под жаркими лучами. Прикрыв глаза, я позволила себе на секунду расслабиться и пофантазировать о том, что я нахожусь на пляже, а всю грязь моей жизни смыло волнами океана и разъело его солью.

Если бы всё было настолько же легко, как в мечтах…

Помечтали и хватит.

– Ноги не замёрзли? – неожиданный вопрос, раздавшийся сзади, заставил меня подпрыгнуть на месте. Прижав ладонь к груди, чувствуя бешеное сердцебиение, я обернулась и увидела Одинцова в его простой домашней одежде. В обычной растянутой белой футболке и черных шортах, он не выглядел как Дьявол из универа, которого все опасались. Обычный домашний мужчина. Немного уставший и голодный.

– Не замёрзли.

– Если замёрзнут, носки в комоде.

– Спасибо, – ответила я машинально.