Сахара

– Вы правы в первом и ошиблись во втором. Одновременно мы намерены раз и навсегда разобраться с вами и вашими подручными.

– Ваш отряд вторгся на территорию суверенного государства. В Мали у вас нет никаких прав, в том числе права распоряжаться мною и рудником.

– Бог мой! Вы толкуете мне о каких-то правах? А как насчет прав тех людей, которых вы превращали в рабов и убивали?

О'Баннион пожал плечами:

– Так или иначе, генерал Казим все равно казнил бы большинство из них.

– Но что же вам-то запрещало обходиться с ними по-человечески? – поинтересовался Питт.

– Тебецца не курорт и не лечебница. Мы здесь для того, чтобы добывать золото.

– Ради прибылей – вашей, Массарда и Казима.

– Да, – кивнул О'Баннион. – Наши цели корыстны. Ну и что?

Холодный и безжалостный характер высказываний О'Банниона пробил-таки брешь в дамбе, сдерживающей ярость Питта, и мгновенно вызвал в его воображении картины тех страданий, которые выносили бесчисленное количество мужчин, женщин и детей; штабеля трупов, сложенные в подземном склепе; воспоминания о том, как Мелика избивает беспомощных рабочих окровавленной плетью. Но сильнее всего разжигало его гнев сознание того, что за всеми этими кошмарными преступлениями стоит патологическая алчность троих мерзавцев в человеческом облике. Он шагнул к О'Банниону и рукоятью пистолета с размаху, изо всех сил, нанес удар в ту часть литама, которая прикрывала рот.

Долго смотрел Питт на этого ирландского инженера в бурнусе кочевника, который ничком лежал на ковре, истекая кровью, сочившейся сквозь ткань головного убора. Питт грязно выругался, затем взвалил бесчувственное тело на плечо. В коридоре он встретил Леванта.

– О'Баннион? – спросил полковник.

Питт кивнул:

– С ним произошел несчастный случай.

– Оно и похоже.

– Как наши дела?

– Четвертая группа обезопасила уровень извлечения золота. Группы два и три встретили небольшое сопротивление охранников. Но, очевидно, у них лучше получается избивать беззащитных людей, чем сражаться с крутыми профессионалами.

– Лифт для спуска особо важных персон в рудник там, – указал Питт, направляясь в боковой коридор.

Лифт с ковровым покрытием пола и хромированными стенами, покинутый лифтером, повез вниз Питта, Леванта и членов группы номер один, за исключением тех, кто остался охранять инженеров и конторских служащих О'Банниона. Кабина опустила их на центральный уровень. Они вышли и приблизились к той самой железной двери с развороченным замком, которую, похоже, до сих пор так и не удосужились починить.

– Кто-то нас опередил, – нахмурившись, заметил Левант.

– Это мы с Алом взорвали ее, когда бежали, – объяснил Питт.

Шахта вибрировала от стрельбы, звучащей где-то в недрах рудника. Питт перекинул все еще болтающееся, как марионетка, тело О'Банниона на плечо рослому, мускулистому парню из числа коммандос и припустил по шахте в направлении пещеры, где содержались заключенные.

Не встретив сопротивления, они добрались до центральной камеры, где столкнулись с членами второй группы, занятыми обезоруживанием охранников, испуганно жмущихся к стене со сцепленными на затылках руками. Джордино и еще двое из их отряда выстрелами сбили замок и навалились на громадные железные ворота, закрывающие темницу с рабами. Пемброк-Смит, заметив Леванта, быстро подошел и доложил:

– Захвачено шестнадцать охранников, сэр. Один или двое сбежали и укрылись в шахте. Семеро совершили ошибку, решив оказать сопротивление. Надеюсь, они уже поджариваются в аду. У нас только двое раненых. Ничего серьезного.

– Надо чуть поторопиться, – сказал Левант. – Боюсь, что они успели передать сигнал тревоги до того, как мы смогли перерезать связь.

Питт встал рядом с Джордино и тоже навалился на тяжело открывающиеся ворота. Джордино обернулся и посмотрел на него:

– Наконец-то ты появился!

– Я задержался немного поболтать с О'Баннионом.

– И кто же ему теперь нужен – доктор или гробовщик?

– Всего лишь дантист, – ответил Питт.

– А Мелику не видел?

– В кабинетах инженеров и следа ее не было.

– Я найду ее, – пообещал Джордино зловещим голосом. – Она моя!

Ворота наконец подались, и спецназовцы ввалились в пещеру. Хотя Питт и Джордино заранее знали, что их ждет, даже им стало не по себе от открывшегося их взорам неприглядного зрелища. Коммандос с побелевшими лицами едва владели собой от сногсшибательной вони и вида нечеловеческих страданий. Даже Левант и Пемброк-Смит застыли в шоке и не сразу заставили себя войти внутрь.

– Боже милостивый, – пробормотал капитан. – Это будет, пожалуй, похлеще, чем в Аушвитце и Дахау.

Питт пробивался, как сумасшедший, через спрессованную толпу узников, превратившихся в скопище едва способных передвигаться скелетов. Он нашел доктора Хоппера сидящим на койке, тупо пялящимся отсутствующим взором куда-то в пространство. Остатки одежды клочьями свисали с его тела, изнуренного непосильной работой и голодом. Но внезапно он встрепенулся, расплылся в широкой улыбке, с трудом поднялся на ноги и обнял Питта.

– Слава богу, ты и Ал сделали это! Чудо, о котором мы молили Небо, свершилось.