Сахара

В день крещения нашего судна вечером надвигается ураган, из-за чего на Обангуи катятся громадные волны. Всю ночь лежу без сна, когда же на следующий день утром приходим на место строительства, все мои опасения подтверждаются. Плот кто-то свистнул. Люди говорят, что это наверняка дело заирцев, пользующихся здесь нехорошей репутацией, но, поскольку уверенности нет, отправляемся на поиски, километров пять ниже по течению реки, где вновь встречаемся с африканским идиотизмом.

Якобы, в ходе наших розысков, мы, сами того не зная, очутились в военной зоне, где количество деревьев тоже имеет стратегическое значение. Так что весьма скоро нас окружает вооруженный отряд. Они прекрасно снаряжены, имеют все, что необходимо, даже вижу одного типа с противогазом на поясе.

Арест, тюрьма, никаких избиений, но полнейшая изоляция на два дня, до самого дня трибунала. Нас обвиняют в шпионской деятельности. Это вообще африканская болезнь. Им нечего скрывать, но нужно, к примеру, иметь разрешение на то, чтобы фотографировать. Шиза абсолютная. Через пару дней еще один суд. Мы находимся на казарменном плацу. Напротив нас, у ступеней при входе в барак собрались все офицеры. После нескладной речи грязным шпионам, коими мы и являемся, отдается приказ покинуть центральноафриканскую территорию в течение двадцати четырех часов. В противном случае: тюрьма, суд, расстрел. Уж если они трахнуты шпиономанией, то способны на все.

Решаем покинуть страну. Вот только здесь нет самолетов, нет поездов...

***

Положение спасают Франсуаз и Аисса, покупая нам новую пирогу, в которую мы устраиваемся в тот же самый день, собрав весь необходимый провиант. Нас подхватывает течение, Мигель пытается грести. Мы вновь отправляемся на юг. Уже через пару минут бросаю весло.

Это путешествие, как будто живьем взятое из болезненного кошмара, продолжается несколько недель. Мигель тоже очень быстро бросает грести. Лежим на дне пироги и позволяем течению нести себя. Выкуриваем огромные количества высококачественной заирской травки, которая валит нас с ног на целые дни. Иногда, заметив поблизости деревушку, сходим на сушу поискать еды, после чего отправляемся дальше. На ночь же просто вытаскиваем пирогу на мель. Во время этого сплава я наконец-то увидал те самые африканские картинки, которых ожидал. Видел кучу животных, гиппопотамов, крокодилов. У меня даже была возможность поиметь несколько пигмейских женщин. В одной из деревушек старый пигмей завел меня к себе в хижину, чтобы с гордостью показать старинный, проржавевший будильник. Я посоветовал ему таскать его на шее, чтобы отгонять злых духов.

Начало путешествия было забавным, зато его завершение оказалось трудным и мучительным.

Мы подхватили малярию и амебную лихорадку; чтобы напиться приходилось нырять до самого дна, где вода не такая грязная. Сотрясаемые лихорадкой, мы быстро теряем вес. И как специально пирога часто застряет среди веток прибрежных деревьев, а усилия, необходимые для ее освобождения, забирают у нас последние силы. Так мы добираемся до Браззавиля, где надеялись хоть немного передохнуть. Но тут нас ждал неподкупный таможенник.

***

В Конго-Браззавиле мы сделались маоистами. Таможенник, негр в китайском мундире, для начала запретил нам выйти в город и пребывать в нем. Нам запрещено даже обратиться к врачу. Затем добрые десять минут он рассматривал наши фотографии в паспортах, делая вид, что читает фамилии. В конце концов, он глянул мне прямо в глаза и сказал:

- В своей жизни вы ни на что не пригодны.

- Чего?

- Вы непродуктивны. Вы паразиты. Все руки должны использоваться для производства, чтобы расцвело сто цветов, как учил нас председатель Мао. Вы должны стыдиться.

Веду себя тихонько, пока он не поставил все свои печати, после чего заявляю, чтобы дал себе засадить греку.

- Засадить греку?

Он ни хрена не понял. Облегчаю ему задачу, говоря, что вместо грека может быть и сенегалец. Прежде, чем ему удается найти достойный ответ в своей маленькой красной книжечке, нас уже нет. Раз нам запрещено оставаться в городе, садимся на поезд, который через буш доставляет нас в Пойнте Нуар, нашу конечную цель. Эта прогулка по Африке нам уже осточертела. И я решил, что на этом конец.

На пляже возле порта потихоньку вылизываемся от малярии. Там же заканчиваем нашу Библию. За эти несколько дней знакомлюсь с несколькими европейцами, которые за проведенные тут годы превратились в африканцев. Они поселяют нас у себя, а пара проведенных с ними делишек позволяет мне собрать наличность. Половину отдаю Мигелю.

Я нашел себе судно - старый кипрский ржавый транспортник, который завтра идет на Роттердам. Я возвращаюсь на север.

Самое время расстаться. Вся эта история начала мне надоедать. Мигель теперь может справляться и сам. Что же касается меня, ослабленного этим африканским эпизодом, то самое времечко взяться за продолжение.

- Чао, Мигель!

- До свидания, Чарли. Спасибо тебе за все.

Он пожимает мне руку. Он тронут до глубины души, видно невооруженным глазом. Я тоже, но по мне не видно.

***

Эй, ты там, наверху! Видал? Кое-кого я спас!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ