Сахара

На дворе все та же адская жара и оглушающий шум. Наш новый приятель покупает на сколоченной из пары досок стойке немного конфет и объясняет, подмигивая мне, что у него много внучат. Затем останавливает такси, разболтанный пежо 404, который мчит через Ньямей и неустанно вопит клаксоном. Министр Удачного Бизнеса проживает в громадной колониальной вилле грязножелтого цвета. Как только появляется там, набегает свора ребятни, и все тут же цепляются за его бубу. Лучась счастьем среди всех этих негритят, старик раздает конфеты и шлепки по головам.

Сад, представлявший когда-то красивый парк, сейчас превращен в нечто вроде свалки; там полно останков машин на колесах, разобранных чуть ли не до скелета, старых шин, всяческих железяк и трудноопределимых предметов. Это истинные развалины, неописуемый бардак. В вилле не менее пятнадцати комнат, которые буквально кишат детьми, но имеются мужчины различного возраста, а также куча женщин. У большинства этих последних груди открыты, носят они нечто вроде длинной юбки, завязанной вокруг талии. Повсюду толкучка: во всех без исключениях комнатах и даже в коридорах; это все потомство нашего хозяина. Министр ведет нас в пустую комнату, в которой несколько женщин поспешно устанавливают столик и металлические стулья. Садимся втроем. Какой-то малыш приносит миску риса в соусе, после чего садится в углу. На сей раз это уже не внучок, а сирота, которого Министр Хорошего Бизнеса взял в семью, и который теперь служит ему в качестве боя.

- Ты женат, Чарли?

- Нет.

- Значит ты умный...

Тут он замолкает, пронизывая взглядом Мигеля, который, не имея возможности сдержаться, уже погрузил пальцы в рис. Этот придурок спутал руки: мусульмане едят исключительно правой рукой. Левая служит для подмывания задницы. Объясняю это Мигелю. Министр тут же обретает хорошее настроение и продолжает собственные выводы:

- Женщины, Чарли, ни на что не пригодны. Ну кто же может это знать лучше, чем я, у которого их было семеро, и который ежедневно глядит на результаты?

Он показывает мне окружающий нас муравейник и вздыхает. У него восемнадцать дочек и двое сыновей, которыми страшно гордится. Всякий раз, когда какая-либо из этих девиц идет налево, у него прибавляется новый сопляк.

- И что же мне делать, чтобы их всех прокормить, а? Занимаюсь бизнесом, это единственный выход; все продаю, все покупаю...

Он смеется, его глаза лучатся весельем.

- И зарабатываю. Видишь, Чарли, здесь женщины стоят дорого.

Выходит, у Африки имеется хоть одно общее с уже известными мне странами Третьего Мира Азии и Центральной Америки. Похоже, что любовь, это болезнь исключительно Запада. Романтичность здесь ценится меньше, чем проблема выживания; чтобы заниматься любовными страстями, нужно иметь полный желудок.

- Здесь, Чарли, если имеешь деньги, то имеешь и женщин. Но обрати внимание, no money, no fuck.

Я и сам давно это уже понял; даже самая пристойная рожа здесь не пригодится, африканские дамочки чувствительны исключительно к денежным знакам.

Поглощая пищу и шутя, Министр объясняет мне, каким образом зарабатывает свои деньги. Наиболее важная часть его бизнеса это автомобили, бывшие в употреблении запчасти и машины, продажа которых, как мне кажется, в этой стране может стать весьма выгодным занятием. Продает он своим соплеменникам, но крутит дела и со своими поставщиками, европейцами.

- В настоящий момент работаю с двумя французами из Бордо, сегодня вечером они будут здесь. А сейчас вам самое время отдохнуть.

***

Бой-малыш ведет в комнату, где нас ожидают два ведра с водой. Приноравливаемся к местному обычаю спать в самое пекло, когда слишком жарко работать.

Перед самым ужином появляются европейцы. Их трое, а точнее - два и один. Последний - это классический турист, коротышка с переливающимся через шорты пузом, проборчик, еще не зажившие солнечные ожоги, клетчатая рубашка и сандалеты; короче говоря, самый обыкновенный болван на каникулах.

Министр представляет мне его как Пирожника.

Двое других это пройдохи, гангстеры с французского юго-запада. Фредерик: высокий молчаливый брюнет. Он носит очки интеллектуала, из-за которых на мир глядят стальные, холодные глаза: настоящая сволочь. Ален, его дружок, тоже похож на сукина сына, но уже более симпатичного.

Я еще уставший, но после этой длительной сиесты чувствую себя расслабленным и совершенно не имею охоты навязывать длительного знакомства. Не стал я выдавать им и того, что всю свою молодость провел в Бордо. Они же и сами не предпринимают каких-либо действий, чтобы поговорить со мной. На ужин мы получаем рис, залитый пикантным соусом с растительными приправами. Для Африки места в гастрономическом бедекере просто нет.