Сахара — не только песок

Каньон Игерир — один из «притоков» Имигроу и в отличие от безлюдной Имигроу с незапамятных времен достаточно густо заселен. То, что обозначено на карте как «оазис Игерир», в действительности представляет собой шесть селений — Эдарене, Игерир, Каден, Эджеф, Агреме и Теламил. Большинство из них, однако, вымирающие— плодородность почв уменьшается, люди покидают их, много нежилых строений. В последнее время надежду на оживление подает туризм, который, как ни удивительно, проникает даже сюда через ужасное, идущее через скалы тридцатикилометровое ответвление дороги от трассы Иллизи — Джанет. «Тойота», которая привезла сюда нашу киногруппу, выдержала только дорогу в один конец и при парковании у нашего «отеля» (пустой каменной хижины со свежим песком на полу) навсегда испустила дух. Только позднее я смог оценить должным образом это счастливое обстоятельство, которое растянуло наше пребывание здесь, рассчитанное по плану на пять дней, на десять. Водитель «ковырялся» в машине целый день, пока не сдался. Тогда я нанял проводника, двух верблюдов и отправился в тридцатикилометровый путь к главной или, лучше сказать, единственной «настоящей» тассилийской «дороге». Как мы потом убедились, нам посчастливилось — мы поймали машину до Джанета на следующее же утро. Дальше пришлось организовывать спасательную и ремонтную экспедицию, благодаря которой и произошли самые ценные открытия в Игерире.

База наша располагалась в Эджефе; здесь соединяются два небольших каньона, давая начало И^гериру. Юго-западная ветвь к Кадену и Игериру короткая, плоская и широкая, в основном песчаная; юго-восточная — значительно уже, с гладким, обработанным текущими здесь потоками в период сахарских дождей скальным дном. Некоторые гельты в русле были глубокими и большими и представляли собой изолированные резервуары, соединяющиеся с другими только подземными водами; иногда между этими заводями протекал соединяющий их ручеек. Самая большая глубина оказалась в гельте Ауарит — одиннадцать метров. Температура воды на поверхности была в середине октября в полдень 28 °C; в полуметре от поверхности — 21,5; на больших глубинах температура практически не отличалась от этой, суточные колебания здесь не чувствовались.

Всюду в гельтах было огромное множество рыб — усачей Barbus biscarensis и Barbus deserti. Бен договорился с местным парнем, рыбаком, чтобы он раздобыл нам для фильма «капитальный экземпляр»; не прошло и минуты, как он получил экземпляр более полуметра в длину. Рыбы здесь, очевидно, вырастали до больших размеров, чем в Имигроу.

Постепенно мы проникали во все более отдаленные уголки этого узкого, замкнутого мира. Первую, двухдневную экскурсию мы совершили в Эдарене — необыкновенно живописное селение в устье юго-восточной ветви каньона. Возможно, самой большой местной достопримечательностью были виноградники; сбор винограда давно закончился, но Бен раздобыл целый мешок изюма.

Попадались нам, само собой разумеется, и интересные представители фауны. Ярмиле удалось поймать тонкую змею более метра длиной, которая тут же ее укусила. Так как никаких последствий не было, без дальнейших исследований стало ясно, что это неядовитая змея — но больше я о ней сказать ничего не мог. Никто в наших предыдущих экспедициях змей подобного вида не встречал, и даже после возвращения домой мы не смогли ничего разузнать о ней — кроме того, что это, вероятно, полоз Coluber.

Достопримечательности здешней природы были сосредоточены главным образом в части каньона, лежащей между селениями Эдарене и Эджеф. Из водоплавающих птиц, летающих над гельтами, нам удалось поймать африканского лапчатонога (Podica senegalensis), которого по снимку определил доктор Доброрука.

В одной из боковых щелей каньона бегали «акауки». Но что означает это туарегское «акаука»? Это что-то пугливое, размером больше гунди (Ctenodactylus), издали напоминает сурка. В наши ящички-ловушки «это» ни разу не попалось. Единственная надежда была на длинный телеобъектив — и только после возвращения мы определили по фотографиям, что акауки — это даманы Procavia ruficeps.

Даманы лишь на первый взгляд кажутся «обыкновенными» животными. В действительности, хоть в это и трудно поверить, эти самые маленькие копытные дальние родственники слонов.

Однако некоторые загадки здешней фауны так и остались нерешенными. Две из них касались животного мира узкой гельты — три метра шириной и километр длиной — в мини-каньончике с отвесными, в основном неприступными стенами, где в пяти метрах от края каньона была вода. Первая загадка явилась мне издали на один миг — по воде проплыло что-то напоминающее одновременно ондатру и выдру, потом погрузилось в воду. Все дальнейшие поиски и выслеживание из засады ни к чему не привели.