Сахарная вата

«Товарищ председатель, товарищи родители! Давайте закругляться с приготовлениями! Нашу группу ждут в актовом зале!» Удивительное ощущение: как будто вдруг возвращаешься в много-лет-назад. Актовый зал, вестибюль, фрамуга. Что еще у нас было? Чуть ли не рекреация. Специальные такие слова. (См. ФОРТОЧКА.) «Товарищи родители!» Так всегда обращались к моим маме-папе, но никогда раньше – ко мне самой. Впрочем, было бы довольно странно, если б наша воспитательница Нина Васильевна говорила «Господа родители!» или даже просто «Господа!», разве что в шутку. «Господа» – это костюмированный бал, Елена Соловей в образе Веры Холодной. Или вот: Линор Горалик делилась впечатлениями от первого посещения кафе «Пушкинъ». Там рядом с гардеробом есть дверь с витиеватой табличкой «Для господ», симметрично – другая такая же дверь, и она подсознательно ожидала (в общем, так сказать, контексте) увидеть там табличку «Для челяди» – но нет, всего лишь «Для дам». Я это к тому, что наличие «господ» (к тому же общего, объединенного рода/пола – «господ родителей») предполагало бы наличие либо этой самой челяди, либо равно же других господ, в данном случае – господ педагогов. Наша Нина Васильевна не числит себя ни госпожой, ни служанкой, отсюда и это «товарищи» – адекватно, справедливо… Адекватно, казалось бы, и справедливо – но все равно режет ухо. Я не знаю, почему. Для меня «советское» давно уже не «однозначно отвратительное» и даже не «отличное от других». «Советское» – это теперь «ностальгическое», «знакомо-уютное», «крымское полусладкое»… И, если смахнуть предрассудки, что может быть лучше обращения «товарищ»? Ну, разве только «брательник» или «сестренка». Другое дело, как по-разному произносится это «товарищ»: искренне, с пониманием истинного значения (товарищ=брат), или же казенно (товарищ=гражданин). Хотя, конечно, и в слове «гражданин» масса всего хорошего, но… «Гражданин подозреваемый» – тут все сказано. «Тамбовский волк тебе товарищ», ага. Пусть мы даже видели/слышали это только в кино, все равно: генетическая память, родовая травма.

Знаете, я готова полюбить слово «товарищ». Оно такое бодрое, честное. Идеально подходит для трибуны, и для парада, и для конспиративного собрания. Но в частной жизни оно такое – немного смешное. Вроде как персонажи Пелема Г. Вудхауза изображали леваков:

– Позвольте налить вам чаю, товарищ Дживс!

– Благодарю вас, товарищ Вустер!

С этими обращениями вообще такая путаница, вот и обходишься чем-то вроде «Послушайте!» Просто нет приемлемых вариантов. «Коллеги!» – ничего себе, но не всегда же с коллегами общаешься, как широко ни трактуй это слово, – увы. «Коллега» гораздо лучше, чем побитая молью «сударыня» или водевильный «господин». Даже у патриарха Алексия, я смотрю, не повернулся язык назвать Путина «господином президентом», хотя это, вроде бы, стандартная формула. Ну, когда он поздравлял его с Пасхой. Вышло, правда, еще похлеще: «Ваше Превосходительство». Вот как это понять, а? Признание своего подчинения – «Вы Который Всех Нас Превосходите»? Или вовсе наоборот: чтобы избежать употребления всуе слова, однокоренного с «Господь»? Поди пойми. А вдруг существует какой-то внутрицерковный ритуал, протокол, и к светскому главе государства положено обращаться именно таким образом?

У меня есть друг, он не просто воцерковленный, но даже и рукоположенный – я ему отправила по электронной почте пасхальные поздравления и не удержалась, спросила: что там с этим Превосходительством, не знаешь? Ну, он меня тоже очень трогательно поздравил, назвал возлюбленной своей сестрой (в христианском смысле, но все равно, я знаю, очень искренне; а я вот таких слов стесняюсь, и это очень жаль), пожелал всего прекрасного, чего бы я сама пожелала, и еще чуточку от себя. Вот какой у меня друг! «А почему Путин стал Его Превосходительством, – он пишет, – сие мне не ведомо. Скорее всего, пресс-секретарь Святейшего из самых лучших соображений президента генеральским обращением потешил. Хотел Ваше Величество, но постеснялся». И еще добавил: «лично для меня Владимир Владимирович по-прежнему товарищ президент».

Хотя кто тут кому и до какой степени товарищ – по правде сказать, не окончательно понятно.

«Все очень хорошо»