Сахарный череп

Ичтли кожей чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Было что-то такое, что уже обсуждалось. Только вот ни Хуракан, ни Шбаланке, ни Уичтли-Почтли, ни он сам пока не понимали, о чем речь.

— Довольно, — подала голос Шок-Аху. — Все куда серьезнее, чем вы думаете, дети нового.

Ичтли закатил глаза. Ну да, конечно. Боги Шибальбы старше. Немного. Зато гонору, словно сами основали этот мир.

— И что же произошло? — невинно поинтересовался Шбаланке, усаживаясь на ветке одним плавным движением.

Глаза Шок-Аху вспыхнули в прорезях маски. Губы бога-ягуара едва сдерживали улыбку. Все никак не успокоятся — старые счета.

Тах-Шец тем временем медленно поднялся. Обвел всех взглядом. Занес сжатый кулак над огнем, в который тут же хлынула кровь. По рядам находившихся богов прокатился удивленный вздох.

Если уж Старший мужчина Дома решил воспользоваться кровью, то дело и впрямь серьезное. Интересно только, почему здесь нет прорицателя? Слишком много сил отняло предвидение, что он не смог встать?

Что-то последнее время их прячут, словно чего-то боятся. Потерять прорицателя — это беда для Дома, но… разве кто-то может так серьезно угрожать им здесь?

Эти мысли были странными. Ичтли никогда не задумывался над такими вещами. Всегда все шло своим чередом. Да, были те, кто пытался нарушить мировой порядок и рубануть по Мировому Древу, но их сил не хватало.

Даже те, кто обозлился на Тиоша, не смогли противостоять богам. А все потому, что не доводят до добра призывы сил хаоса. Тиош, конечно, знатно всполошил весь Оутль. Видано ли это дело? Попытаться сделать так, чтоб те, кто умер в других мирах, смогли здесь не просто жить, но и…

— Мы ждем тебя, — раздался голос Тах-Шеца, от чего Ичтли невольно вздрогнул, вынырнув из своих мыслей. — Войди в круг!

Поначалу ничего не происходило.

Молодые боги начали украдкой переглядываться. Шбаланке чуть прищурился, Хуракан с интересом смотрел на Старейшего мужчину. Уичтли-Почтли один ничем не давал понять, что его что-то заботит. Но ручные койоты напряглись. И было ясно, что они в любой момент могут кинуться на того, кто не понравится их господину.

Тьма вдруг пришла в движение.

Обрисовала высокий силуэт, стала движением: плавными шагами и взмахом руки.

Загорелся огонек, развеивая тьму. Поднялся вверх дым.

Блеснули черные глаза.

Бледная кожа, черные волосы и борода. Шляпа с узкими полями, приталенное пальто, обувь с зауженными носами, обитыми металлом.

Красноватый свет от полыхающего пламени осветил гостя.

Он снял шляпу и поклонился.

— Мое почтение Совету Дома Пламени, Совету смертей и уважаемым приглашенным, — произнес он низким голосом.

Земля словно дрогнула под ногами, как если бы хотела отозваться эхом.

Максимон. Отец Земной собственной персоной.

— Вечер перестает быть томным, — заметил рядом Шбаланке, с интересом подавшись вперед, чтобы как следует разглядеть гостя.

Максимон держался замечательно.

Он пришел позже тех, кого боги Шибальбы считали детьми нового, однако вел себя так, словно присутствовал при сотворении мира.

— Пройди в круг. Расскажи, что знаешь, — прозвучал голос Тах-Шеца.

Сухо, без единой эмоции.

О да, он… да и все остальные не в восторге от того, что какой-то Максимон знает больше них. Но так уж вышло, что Оутль сам решает: кого приблизить, а кого оттолкнуть.

Так уж вышло, что земля отзывалась на приказы Максимона, а тьма считала лучшим другом. Он не был конкурентом кому-то из старых богов. Он просто был другим. А еще он дружил с Тиошем.

Для Ичтли это было немаловажно. Он всегда старался разобраться, с кем поддерживают отношения те, к кому он хорошо относится.

Сложно назвать их с Тиошем друзьями, однако все равно это было куда больше, чем, допустим, приятели. И в то же время ни Тиош, ни Максимон не посвящали посторонних в свои отношения. Что там было на самом деле — знают только эти двое.

Максимон только посмотрел на Тах-Шеца, а потом шагнул в круг, освещенный кровавым костром. Обвел взглядом всех присутствующих, словно желая запомнить.

Стоило только черным глазам остановиться на Шбаланке, как появилась едва уловимая улыбка на губах. При взгляде на Хуракана Максимон будто и сам превратился в ураган. Уичтли-Почтли — ироничное тепло. И едва заметная складочка между бровями, стоило только заметить Ичтли.

Так-так, это уже интересно.

— Заранее прошу простить, если мои слова будут недостаточно прекрасны для вашего божественного слуха, — наконец-то произнес Максимон.

Не стоило обладать каким-то специальным даром, чтобы понять: тонкая издевка, прикрытая вежливостью. В этом весь Максимон.

В ответ — недовольные взгляды. Но все молчат. Не рискуют нарываться на гнев Тах-Шеца. Раз Старейший мужчина позвал сюда… этого, значит, так тому и быть.

— Земля много говорит, — продолжил Максимон. — Оутль готовится к Карнавалу Мертвых. В каждом городе царит предпраздничная суматоха, когда смертные подбирают наряды и дары для предков, эс-калавера вспоминают свои страшные ритуалы, а вугу призывают темнокожих божеств на пир духа и плоти. Именно в это время случается то, к чему мы часто не готовы. Вчера мне попало это…