Сакральная связь. Антология мистики

Разум не в состоянии был осознать весь этот ужас. Рассудок у меня помутился, мое безмерное отчаяние достигло апогея, и я не видел никакой возможности развеять его. В душе воцарились буря и мрак. В ушах звучали стенания и жалобы. Стояла глубокая ночь, огромный город затих. Тем не менее я напряженно вслушивался, пытаясь уловить какой-нибудь намек на уже начавшуюся панихиду. Траурные одежды, скорбные рыдания, мучительная торжественность – воображение погружало меня в атмосферу смерти и похорон. Словно я уже пережил все то, что еще только предстояло. Пережил и прочувствовал, оказавшись в самом средоточии того ада, который так страшил меня.

Ничего хорошего в такой ситуации ждать не приходилось, но последний шаг к окончательному крушению не был сделан. Я словно застыл на краю пропасти, пытаясь оценить глубину поразившего меня умопомешательства, и на удивление спокойно размышлял о случившемся и обдумывал создавшееся положение. Безумная мысль, созревшая в моем больном мозгу, превратилась в навязчивую идею. Догадка переросла в уверенность. Я с неопровержимой ясностью осознал, что, убив Уайетта, обрек на смерть свою госпожу. Когда мне удалось немного совладать с обуревавшими меня страхами, я начал анализировать возможные последствия, от предвкушения которых мой разум наполнялся еще большим ужасом.

Если мистическая связь брата и сестры действительно существует, то в чем это проявляется? Как на каком-то чувственном уровне один из них понимает, что происходит с другим? Могла ли она узнать о смерти брата не от очевидца, а иным, не ведомым мне путем? Я слышал о невероятных случаях связи между людьми, находившимися на большом расстоянии друг от друга. Что, если ей уже все известно? И теперь она мучается в агонии или вслед за братом тоже испустила дух?

Волосы у меня встали дыбом, стоило мне подумать об этом. Ведь сила сакральной связи может быть фантастической. И тогда удар, предназначенный брату, способен оборвать жизнь сестры в любой момент, даже когда она почивает или занята беззаботными размышлениями. В их судьбах не было ничего общего, но роковая зависимость могла проявиться в корреляции смерти. Как на состоянии моей госпожи отразилась кончина ее брата? Домашние уверены, что она спокойно спит. А вдруг они пребывают в плену заблуждений? Вдруг ее благородное лицо уже искажено трупным окоченением? Так или иначе, но до утра все равно ничего нельзя узнать. Неужели придется столько ждать? Почему бы не выяснить правду немедленно?

Все это молнией промелькнуло у меня в голове. Нужно, однако, много времени и еще больше слов, чтобы передать мысль, осенившую меня в один короткий миг. Так же мгновенно созрело во мне решение проверить, верны ли мои подозрения. В доме все уже спят. Ничего не стоит окольными путями, никого не потревожив, попасть в большую залу, откуда две лестницы ведут наверх. По одной из них можно попасть в гостиную миссис Лоример, с восточной стороны которой находится дверь в хозяйские покои. Первая комната предназначалась для служанок. Во второй располагалась спальня самой госпожи. Местоположение этого алькова по отношению к другим помещениям я хорошо знал, но мне никогда не доводилось там бывать.

Итак, я решился проникнуть к ней в спальню. Меня уже ничто не могло остановить – ни святость ее личного пространства, ни неурочный час. Мои чувства словно бы атрофировались, я жаждал лишь одного – избавиться от своих опасений. Впрочем, никакого паритета между страхом и надеждой не было. Я практически не сомневался, что трагедия произошла одновременно в ее спальне и на улице, как если бы видел все своими глазами, – но признавать этого не хотел, не мог примириться с ужасной правдой.

Чтобы положить конец невыносимому напряжению, я решил немедленно отправиться в покои госпожи и, взяв светильник, ступил в темную галерею. Вокруг никого не было. Впрочем, я даже не помышлял об осторожности. Встретив по пути слугу или ночного грабителя, не уверен, что заметил бы их. Поглощенный своей целью, я не мог отвлекаться на случайные мелочи. Не поручусь, что за мной не наблюдали. Планировка дома вполне позволяла следить за кем-то, не боясь быть обнаруженным. К центральной его части примыкали два боковых крыла, в одном обитали слуги, а в другом, в самой глубине которого находилась и моя комната, располагалась библиотека, а также – залы и кабинеты для деловых, светских и литературных приемов. В ночное время эта часть дома была пустынной, и я миновал ее беспрепятственно. Маловероятно, что меня мог кто-то видеть.