Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг

Каменный замок был характерным новшеством нормандцев. В каждом большом городе нормандцы строили замок — многие из них от имени короля. И каждый нормандский барон имел свою резиденцию в одном или иногда нескольких замках. Сначала они не всегда строились из камня. Но сам Завоеватель завел моду, которой с все возрастающим рвением следовали в XII и XIII вв. крупные бароны, — строить большие каменные замки, которые могли служить и крепостью, и жилищем. В большинстве больших замков, как и в королевских дворцах, главные постройки домашнего назначения не были частью укреплений, хотя они могли примыкать к замковым стенам с внутренней стороны. Но в огромной главной башне лондонского Тауэра (см. вклейку), построенной самим Завоевателем, главные жилые комнаты были включены в состав центральных оборонительных сооружений замка. Помимо погребов, комнат для стражи и небольших домашних служб в этих огромных каменных башнях обычно находились два помещения общего пользования, расположенные либо рядом друг с другом, либо одно над другим, и часовня. В часовне король или крупный феодальный сеньор каждое утро слушал мессу, а если он был особенно благочестивым, то посещал и другие службы тоже. В большом зале жили, ели и спали его домочадцы; в другом зале, который представлял собой помещение, обычно такое же или почти такое же большое, как и зал, король собирал совет и жил, удалившись от толпы, со своей семьей и ближайшими советниками и слугами. Здесь же находились его драгоценности и та часть его казны, которую он возил с собой. Этот зал, возможно, в каком-то смысле исполнял функцию личных покоев короля, но ему очень редко удавалось в нем побыть одному или вообще не удавалось. Вполне возможно, что король с королевой имели больше возможностей побыть наедине в своих дворцах больших размеров. И в конце Средневековья в больших домах стало появляться больше личных покоев. Время, когда люди, занимавшие и менее заметное положение в обществе, стали иметь личные покои, когда любой человек мог надеяться провести в одиночестве хотя бы самые интимные моменты своей жизни, было в далеком будущем. Залы и замки были предназначены для демонстрации богатства, а не для удобства. По праздникам Хеорот увешивали «золотыми гобеленами» и другими украшениями, как и многие нормандские замки. Но их прочная мебель состояла лишь из лавок и столов. Когда наступала ночь, лавки убирали, а «на полу расстилали постельные принадлежности и подушки». Вероятно, и в нормандском замке было не иначе. Стену украшали гобелены, но на полу, вероятно, не было ковров, на стульях не было обивки, а в окнах — стекол. Стекло стало входить в моду в XII в., но на протяжении Средневековья оно оставалось редкостью и роскошью, а знатный человек, имевший оконные стекла, возил их с собой из дома в дом. Так как зал обычно освещал и согревал огромный открытый очаг, расположенный посередине, то открытые окна имели свои преимущества, но нормандцы никогда не жили без сквозняка.

Подобно Эдуарду Исповеднику, нормандские короли были страстными любителями охоты. Они многое добавили к понятию «лес», которое означало не местность, покрытую деревьями, а пространство, на котором действовали особые законы, приводились в исполнение особые наказания, предназначенные для обеспечения сохранности дичи, особенно оленей и кабанов. В таких местах звери были ценнее, чем люди. Хорошо известно, что первые нормандцы создали или, скорее, расширили Нью-Форест (в переводе с английского «Новый Лес». — Пер.). Менее известно, что они могли проехать верхом из Виндзора через Нью-Форест к морю, не покидая территорию, на которой действовали лесные законы, что все графство Эссекс было «лесом», что лишь три английских графства были полностью независимы от лесного закона и что, вероятно, не было в Англии уголка, удаленного от леса более чем на пятьдесят миль. Вильгельм I, пишет английский летописец, любил крупных оленей так, будто был их отцом.

Жизнь Эдуарда Исповедника на склоне дней, по-видимому, была относительно спокойной. Нормандские короли редко жили в мире с соседями и никогда—с самими собой. Их жизнь представляла собой активную и лихорадочную деятельность: они охотились, сражались, занимались зачатием детей, ведением переговоров для заключения выгодных браков своих детей, принимали прошения, определяли размер налогов для баронов, выносили приговоры, боролись за поддержание элементарного порядка и благосостояние страны, основывали монастыри, предавались традиционному, иногда сенсационному благочестию и совершали обычные преступления.