Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг

Вера в могущество мощей была повсеместной. Этельстана выделял из всех масштаб его коллекции и изысканность ее экспонатов. Он не был скупцом: он раздавал большую часть экспонатов, но никогда не переставал собирать по всей Европе все, что мог найти и что могли купить его посредники. Церковь Дола в Бретани захотела поблагодарить его за покровительство и отправила ему письмо. Ему было обещано молиться за него, а настоятель написал: «Посылаю вам мощи, которые, как нам известно, вы цените больше, чем земные сокровища, — кости св. Сенатора и св. Патерна, а также его учителя св. Скабилиона, который умер с ним в один день. Эти двое лежали по правую и левую руку от св. Патерна; торжества в их честь, как и в честь Патерна, проводятся 23 сентября». Этельстан был хорошо знаком с некоторыми церквами Девона и Корнуолла и имел хорошие отношения с Уэльсом, так что он вполне мог знать о некоторых кельтских святых. Настоятель, очевидно, предполагает, что он знает о св. Патерне, а св. Сенатор и Скабилион будут новыми дополнениями к его коллекции. Мощи Патерна были отправлены в Мальмсбери, мощи других святых — в новую церковь в Милтон-Аббас, которую основал сам Этельстан; вместе с ними было послано и письмо, подтверждающее их подлинность. Там это письмо и было найдено 150 или даже больше лет спустя. В Милтон также отправился еще один фрагмент части креста, принадлежащей Этельстану, рука, кости и епископский посох св. Самсона, епископа Дола, рука св. Бранваладера и другие мощи, запечатанные в пяти ящиках, которые он привез из Рима и Бретани. Не сохранилось никакой описи реликвий, которые проходили через руки Этельстана, и любая попытка восстановить ее сталкивается с двумя серьезными трудностями. Для основной части коллекции нет вообще никакого перечня; для значительной ее части список есть, но благочестивые подделки настолько расширили его, что нельзя сказать, что в нем содержалось изначально. Веком позже кафедральный собор Эксетера заявил, что обладает одной третью всех реликвий, которые король Этельстан привез из-за границы. Вестминстерское и Гластонберийское аббатства и другие церкви также заявляли о своих правах на значительные дары, количество которых, вероятно, резко увеличилось с течением времени. При обращении с реликвиями следовало соблюдать особые моральные правила. Ложь может быть греховной, но ложь о мощах была невинной для тех, кто извлекал из нее пользу. Однако кража не имела ни хорошей, ни плохой окраски, она была возможна лишь в том случае, если сам святой желал переселиться, и вор, таким образом, был пассивным орудием намерений святого. Клептоманию, которой часто подвержены алчные коллекционеры, можно было рассматривать как праведное рвение. Когда св. Хью Линкольнский откусил кусочек лучшей реликвии Фекампского аббатства в Нормандии, его монахи были в ярости и негодовали, но его биограф рассказывает эту историю не краснея. Монахи Авиньона прочли историю посольства герцога Хью Этельстану, список реликвий, и у них потекли слюнки. Затем они заметили, что двор расположился в Абингдоне. Такой набожный король никак не мог оставаться там, не сделав какого-нибудь значительного подарка аббатству. Ясно, что он подарил им часть тернового венца, кусочек одного из гвоздей, знамя св. Маврикия и палец св. Дени — все в серебряном сундуке. «Об этом, — написал доктор Армитаж Робинсон, — мы можем только сказать, что это была смелая заявка».

В 939 г. Этельстан умер, будучи еще в расцвете лет, находясь в зените власти. Распространив свою власть на Уэльс и Шотландию и благодаря своим отношениям с правителями Западной Европы он добавил размаха королевской власти своих предшественников. Его королевское собрание реликвий, во многом обязанное обманщикам и шарлатанам, прибавило многое к сокровищам древнего Хеорота. Подобно Альфреду, он был образованным человеком, а также, очевидно, человеком немалого художественного вкуса. То, что он был покровителем своего родственника, талантливого св. Дунстана, далеко не является совпадением. Но мы читаем о нем сквозь дымку неясной придворной латыни, существовавшей в любой стране во все века. И когда мы останавливаемся, чтобы отдышаться среди бесконечных гротескных и цветистых оборотов речи его хартий, мы не можем не почувствовать, что он был отчасти императором-выскочкой. Они напоминают нам о знаменитой сентенции в проповеди: «Если аргумент слаб, ори громче». Было высказано предположение, что клятвенные заверения ему нужны были просто потому, что он был не очень уверен в подчинении. Это в случае с Этельстаном, возможно, была не вся правда. Он явно любил пышность и блеск в любом виде. Но это утверждение напоминает нам о том, что лишь его авторитет и воинские успехи держали викингов в узде и что было не далеко то время, когда они снова нанесут удар.